А. Ф. Кони и Максим Горький

С Алексеем Максимовичем Горьким Анатолий Федорович Кони познакомился у себя на квартире в Петербурге осенью 1899 г. Инициатива встречи исходила от Горького, посредническую миссию в ее организации взял на себч писатель Федор Дмитриевич Батюшков.

М. Горький, живший в то время в Нижнем Новгороде выступил в поддержку студенческих волнений, которые к середине 1899 г. охватили век" страну. Чтобы пресечь студенческие забастовка, протесты и демонстрации, царское правительство поддержало предложение обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева и ввело "Временные правила 29 июля 1899 г. об отбывании воинской повинности воспитанниками высших учебных заведений, удаляемых из сих заведений за учинепие скопом беспорядков"^*. На осповашш этих правил тысячи студентов отправлялись в армию, и, таким образом, русская интеллигенция лишалась части молодежи, активно выражавшей свое недовольство полицейским режимом самодержавия.

^* (Правительственный вестник, 1899, № 165, 31 дек. )

Передовая молодежь зачитывалась книгой Н. Г. Чернышевского "Что делать?", жадно тянулась к произведениям М. Горького - огромной популярностью пользовались его "Песня о Соколе", "Песня о Буревестнике" и др. Студенчество в своей борьбе переходило от целей академических к целям политическим^*. В. И. Ленин писал в январе 1901 г.: "... в газетах опубликовано правительственное сообщение от министерства народного просвещения об отдаче в солдаты 183-х студентов киевского университета "за учинение скопом беспорядков". Временные правила 29-го июля 1899 г.- эта угроза студенчеству и обществу - приводятся в исполнение... Летом - общестуденческий съезд в Одессе с программой организовать все русское студенчество для выражения всякого рода протестов по поводу явлений академической, общественной и политической жизни. За эти преступные политические цели все студенты-делегаты были арестованы, документы отобраны. Но брожение не утихает, а растет и настойчиво обнаруживается во многих высших учебных заведениях. Студенты хотят свободно и самостоятельно обсуждать и ведать свои общие дела"^**. По всей стране развернулось движение студенчества с требованием отмены "Временных правил", "Но ответить правительству обязано не одно студенчество,- писал далее В. И. Ленин.- Правительство само позаботилось сделать из этого происшествия нечто гораздо большее, чем чисто студенческую историю. Правительство обращается к общественному мнению, точно хвастаясь энергичностью своей расправы, точно издеваясь над всеми освободительными стремлениями. И все сознательные элементы во всех слоях народа обязаны ответить на этот вызов, если они не хотят пасть до положения безгласных, молча переносящих оскорбления рабов"^***.

^* (См.: Гусятников П. С. Революционное студенческое движение в России. 1899-1907. М.: Мысль, 1971, с. 13-25. )

^** (Ленин В. Ш. Поли. собр. соч., т, 4, с. 391. )

^*** (Там же, с. 395. )

Почти одновременно М. Горький с той же страстью призывал бороться против "идиотских мер обожравшихся властью прохвостов" и сам активно участвовал в этой борьбе^*. Он посещал многочисленные студенческие собрания, обращался к различным деятелям культуры с просьбой помочь студентам, организовывал публичные лекции в их пользу. Горький лично участвовал в демонстрациях протеста против "Временных правил", подписывал петиции. В письме к Н. Д. Телешову он писал: "Милый, хороший человек! Надо заступиться за киевских студентов. Надо сочинить петицию об отмене "Временных правил". Умоляю: хлопочите. Некоторые города уже начали"^**. И Телешов энергично включается в эту работу. При активной помощи Горького в Нижнем Новгороде 25 ноября 1899 г. была организована публичная лекция "отца русской физиологии" И. М. Сеченова "О двух законах которыми управляется и органическая и неорганическая природа нашей планеты,- сохранения вещества и сохранения энергии" Он" привлекла большое количество слушателей, и о ней 27 ноября писала газета "Нижегородский листок". От этой лекции в кассу "общества поощрения высшего образования" поступило 700 руб. М. Горький был убежден, что с не меньшим успехом могли бы пройти в Нижнем Новгороде и лекции А. Ф Кони, крупнейшего прогрессивного судебного деятеля второй половины XIX в. После процесса Веры Засулич публичные выступления А. Ф. Коня на литературные и судебные темы привлекали много народа.

^* (См.: Горький М. Материалы и исследования. М.; Л., 1936, т, 2, с. 290. )

^** (Там же. )

Ф. Д. Батюшков понимал, что Горький и Кони - это совершенно различные люди по своим социальным взглядам, отношению к революционному движению в России. Горький - пролетарский писатель, Кони - сенатор. Предварительно, в октябре 1899 г., Батюшков получил согласие Кони на встречу с Горьким. 13 октября 1899 г. Батюшков писал Кони: "Пользуясь Вашим любезным разрешением, буду у Вас завтра (четверг) с Горьким в указанные Вами часы, т. е. между 4-5. Настоящее имя Горького - Алексей Максимович Пешков. Ему будет истинным удовольствием и честью провести полчаса времени в беседе с одним из замечательнейших "борцов добра" всепобеждающим словом в наши дни. Внешние овации, устраиваемые Пешкову, мало его трогают: он человек "внутренний" из "алчущих и жаждущих", под своей оболочкой вчерашнего босяка, которая Вас, как умеющего проникать в сущность человека независимо от "показной" образованности, едва ли смутит. Но сам он несколько смущается ею или вернее просто конфузится, не эная, как и что "полагается делать" в непривычной для него обстановке. Впрочем, смущение его быстро проходит потому, что он человек очень искренний. Благодаря Вас за данное разрешение, прошу Вас принять уверения в глубоком к Вам уважении и преданности. Ф. Батюшков"^*.

^* (См.: Горький М. Материалы и исследования, т. 2, с. 293-294.)

Казалось бы, что этого было вполне достаточно для подготовки встречи, тем более что А. Ф. Кони внимательно следил за развитием русской литературы, не меньше, чем эа развитием уголовного законодательства, и знал произведения М. Горького и их оценку критикой. Тем не менее Ф. Д. Батюшков делает к письму приписку: "Недавно кто-то из знакомых Горького напечатал в журнале "Семья" отрывки из его писем автобиографического характера, и Пешков остался недоволен такой нескромностью". Батюшков, кроме того, обращал внимание А. Ф. Кони на "сведения любопытные", относящиеся к биографии М. Горького: с 15 лет Горький, оказывается, был сиротой - "мальчиком" в услужении у сапожника, поваренком на пароходной кухне, потом поступил в крендельное заведение. Когда пришло стремление учиться, он все же не попал ни в какую школу. Своим первым "учителем" он называет солдата Смурого, вторым - адвоката Ланина (в Нижнем), к которому он поступил письмоводителем. Потом он скитался по России - от Вятки до Дуная и Кавказа. Затем в даровитом юноше принял участие какой-то неизвестный человек (А. М. Калюжный), и, наконец, в 1893-1894 гг. М. Горький познакомился в Нижнем с В. Г. Короленко, которому обязан тем, что попал в большую литературу. Далее Батюшков пишет, что первый крупный рассказ Горького - "Челкаш" был напечатан в "Русском богатстве", что три года назад он женился на гимназистке из Самары и имеет сына, и "в 30 с небольшим лет после всех перенесенных мытарств стал неожиданно для себя "знаменитостью""^*.

^* (Там же. )

Итак, встреча Кони с Горьким состоялась в Петербурге 14 октября 1899 г. на квартире А. Ф. Кони. По словам Батюшкова, Максим Горький остался "в полном восхищении от беседы с А. Кони". Вскоре Батюшков пытается организовать вторую встречу Кони с Горьким, на этот раз для чтения Горьким своего рассказа о молодой девушке (письмо Ф. Батюшкова к А. Кони от 18 октября 1899 г.). Не сохранилось сведений о второй встрече Кони с Горьким; скорее всего, она не состоялась. Из писем к А. Ф. Кони видно, что М. Горький высоко ценил его. В ноябре 1899 г. Горький писал: "Позволяю себе обратиться к Вам с большой и важной для нас, нижегородцев, просьбой... не приедете ли Вы в Нижний почитать о Гаазе... О Гаазе нужно читать всюду, о нем всем нужно знать, ибо это более святой, чем Феодосии Черниговский. ...Я давно Вас знаю, читал Вас и всегда удивлялся Вам, слушая рассказы о Вас. От всего сердца желаю Вам здоровья и бодрости духа. Благодарю за то, что Вы дали мне возможность увидеть Вас. Очень прошу, Анатолий Федорович,- буде есть у Вас возможность - приезжайте! Как это хорошо будет для всех нас!"^*.

^* (Там же, с. 300-301. )

В двух опубликованных письмах А. Ф. Кони к А. М. Горькому (ноябрь 1899 г. и февраль 1900 г.) речь идет о невозможности прочтения такой лекции. В первом письме Кони писал: "Нездоровье, продолжавшееся целую неделю, лишило меня возможности тотчас отвечать Вам на Ваше дорогое для меня письмо за которое, прежде всего, сердечно благодарю Вас, так как вижу в Ваших словах одну из наиболее действительных наград за пережитые и переживаемые тяжелые минуты в общественно-служительной среде города, где, по выражению одного немца, "улицы постоянно мокры, а сердца постоянно сухи...". Ваши слова мне дороги потому, что исходят от человека, искрящегося талантом и светом, произведения которого содержат в себе незабываемые страницы глубиною проникновения в таковые столкновения души "алчущей и жаждущей правды" с бездушными, исполненными лжи, условностями жизни..."^*. Кони писал А. М. Горькому 11 февраля 1900 г.: "Глубокоуважаемый Алексей Максимович! Несмотря на искреннее мое желание быть полезным Нижегородскому обществу поощрения высшего образования, я с прискорбием вижу, что мне не удастся приехать к Вам весною"^**.

^* (Кони А. Ф. Собр. соч., т. 8, с. 155. )

^** (Там же. с. 159. )

В комментарии В. Голубева к переписке Горького и Кони названа и другая, на наш взгляд, заслуживающая внимания причина, по которой Кони не приехал в Нижний Новгород: "...вероятнее всего, причина скрывалась в слишком обнаженной и ясной цели лекции: ведь М. Горький прямо указал, что кассу общества истощили студенческие волнения. А. Кони уклонился от чтения лекции, ибо служить революции в какой бы то ни было форме не входило в его задачу. Наконец, поездка в Н. Новгород к поднадзорному М. Горькому означала демонстрацию против режима, которому А. Кони продолжал все-таки служить. А между тем крупнейший деятель русского суда и либеральной общественности тогдашней России мог бы оказать неоценимую услугу всегда поднадзорному и преследуемому писателю"^*.

^* (См.: Горький М. Материалы и исследования, т. 2, с. 297. )

В феврале 1902 г. М. Горький был избран почетным академиком императорской Академии наук по разряду изящной словесности, но вскоре было объявлено распоряжение Николая II о признании этого избрания недействительным ввиду политической неблагонадежности писателя^*. В ответ на эту царскую акцию А. П. Чехов и В. Г. Короленко сложили с себя звания почетных академиков. А. Ф. Кони, как известно, был избран почетным академиком вместе с ними, но не предпринял подобных мер. Исследователи обратили внимание и на то, что А. Ф. Кони не участвовал в избрании М. Горького почетным академиком, но был обеспокоен сохранением "престижа императорской академии после отмены выборов". В. Голубев заметил, что в письмах Кони к А. Шахматову в связи с так называемым академическим инцидентом 1902 г. чувствовалась определенная настороженность.

^* (На решении об избрании М. Горького почетным академиком Николай II наложил такую резолюцию: "Более чем оригинально". Академия наук расценила эту резолюцию как отмену состоявшегося избрания. )

В основе отношения Кони к Горькому, конечно, лежало их различное мировоззрение. Кони видел в М. Горьком человека, "искрящегося талантом". Однако В. Голубев приходит к выводу, ссылаясь на работу А. Ф. Кони "Задачи трудовой помощи" (1897 г.), что Кони "в силу ограниченности своего литературного гуманистического мировоззрения мог подойти к оценке этой группы (босяков) только с точки зрения морально-бытовых норм, которые прежде всего ему, как судебному следователю, и бросились в глаза. Он совершенно не принимал в расчет тот факт, что российская действительность ежегодно поставляла миллионы безработных, которые, не находя применения своим силам, нищенствовали, босячили, деклассировались"^*.

^* (Горъкий М. Материалы и исследования, т. 2, с. 298. )

Современники Кони и Горького приходили к выводу, что Кони с большим интересом и симпатией к его оригинальной личности встретил появление Горького, по гораздо холоднее отнесся к его творчеству... Его смущала дерзкая, самодовлеющая декламация горьковских бунтарей"^*. Либеральные идеи Кони в конечном счете были далеки от стремлений Горького - буревестника пролетарской революции.

^* (См.: Памяти Анатолия Федоровича Кони, с. 67. )