Диссертация Анатолия Кони "О праве необходимой обороны"

К моменту завершения учебы А. Кони на юридическом факультете вышли в свет Судебные уставы 1864 г. Спустя многие годы А. Кони скажет, что по ним "учились великому делу правосудия"^*.

^* (Кони А. Ф. Отцы и дети судебной реформы. СПб., 1914, с. 7. )

Молодые юристы увлеченно изучали Судебные уставы, видя в их использовании предстоявшее торжество справедливости. Кони в дополнение к полученным в университете знаниям по уголовному праву усиленно изучает тРУДы иностранных ученых - произведения Бернера, Буатара и Ортолана, знакомится с русскими историческими источниками. "Это изучение,- пишет он,- навело меня на мысль написать кандидатскую диссертацию "О праве необходимой обороны". Я стал заниматься этой темой весьма усердно, с жадностью отыскивая везде, где можно, материалы. В январе 1865 года я засел за писание и проводил за ним почти все вечера, памятные мне и до сих пор по невыразимой сладости первого самостоятельного научного труда"^*.

^* (Кони А. Ф. Собр. соч., т. 7, с. 109. )

К марту 1865 г. работа была закончена. Тогдашний ректор Московского университета профессор уголовного права С. И. Баршев учинил на ней резолюцию: "Весьма почтенный труд", а Совет университета принял решение напечатать ее в "Приложении к Московским университетским известиям", которые предполагались к выходу в свет к концу 1865 г. Летом 1865 г. Кони окончил Московский университет, а вскоре появилось и его сочинение: в конце 1865 г. в университетской типографии (Катков и К°) вышел первый том "Приложения к Московским университетским известиям", в котором была помещена работа А. Кони "О праве необходимой обороны".

Это было первое и единственное историко-критическое и догматическое изложение учения о праве необходимой обороны в русской литературе. В нем содержался также тщательный анализ произведений Лефита, Зандера, За-харии, Цефафля, Митермайера, Ортолина, Бернера и нормативных актов многих стран. В этом научном сочинении проявились такие черты Кони, которые предвещали ему славу настоящего ученого. Этот трактат показал, что его автор, выпускник юридического факультета, отличается большой эрудицией, умением разбираться в сложных юридических проблемах, непосредственно затрагивающих политические вопросы.

Именно это и привлекло внимание цензуры. Вскоре (20 мая 1866 г.) на имя начальника Главного управления по делам печати последовал рапорт чиновника особых поручений при министре внутренних дел. В рапорте сообщалось, что, "разобрав на основании теории вопрос об этом праве, автор рассматривает условия применения оного, причем касается необходимой обороны против лиц, облеченных властью... допускает необходимую оборону в случае явного противоречия закону. Мнение это основано нa том, что достоинство государственной власти нисколько не потерпит от подобного права и скорее значительно выиграет, если она будет строгою блюстительницей закона и будет одинаково смотреть на всех отступников от закона, невзирая на их общественное положение. Затем доказывается необходимость уважения к закону со стороны государственной власти, которая заканчивается нижеследующим выражением: "Власть не может требовать уважения к закону, когда сама его не уважает, граждане вправе отвечать на ее требования: ,,врачу, исцелился сам"". "Очевидно,- писал далее чиновник,- что учение о праве необходимой обороны против незаконных действий агентов государственной власти противоречит достоинству этой власти, которая в таком случае является зрительницей защиты самих граждан и никак не блюстительницей закона. Сверх того, заключение автора о праве граждан оправдывать свое неуважение к закону действиями государственной власти едва ли может быть удобным при настоящем настроении нашей молодежи, которая преимущественно пользуется этим изданием"^*. В рапорте отмечалось, что, говоря о необходимой обороне личности, автор касается нарушения домового права. В сфере своего жилища гражданин - полный хозяин и, следовательно, по мнению автора книги, имеет естественное право не допускать в него постороннего вторжения. Подобное учение о неприкосновенности домашнего очага, говорилось в рапорте, едва ли удобно распространять в настоящее время^**.

^* (Анатолий Федорович Кони. 1884-1924: Юбилейный сборник. Л., 1925, с. 76-77. )

^** (Там же, с. 78. )

На основе этого рапорта Совет Главного управления по делам печати решил: ""Рассуждение" г. Кони может быть оставлено без принятия какой-либо карательной меры относительно оного или относительно повременного издания, в котором оное помещено и которое до настоящего времени не подвергалось еще никаким замечаниям в цензурном отношении. Но тем не менее Совет полагает: сообщить изложенное в рапорте... министру народного просвещения, о чем представить на благоусмотрение Его Высокопревосходительства г. министра внутренних дел". 17 июня 1866 г. министр Валуев наложил на это решение резолюцию "Согласен"^*. Так возникло "дело Кони", молодого юриста, который только начинал приобщаться к судебной деятельности. "Дело Кони" поступило к министру народного просвещения. Л. Кони получил официальное приглашение "пожаловать для объяснения по делу" к исполнявшему в то время обязанности министра И. Д. Делянову.

^* (Там же, с 78-79. )

"Посмотрите-ка, что Вы наделали",- сказал ему Де-лянов, передавая "дело" для ознакомления. "Валуев говорил со мной,- продолжал Деляпов,- и желает, чтобы мы обязали Вас не распространять Вашу "необходимую оборону" в отдельном издании; надо было бы писать поосторожнее". Упрек был сделан и в адрес ректора университета С. И. Баршева. "Совету университета все-таки придется поставить на вид и запретить отдельное издание Вашего труда",- заключил министр просвещения^*.

^* (См.: Там же. )

Вслед за этой беседой б июля 1866 г. за подписью того же Деляиова попечителю Московского учебного округа Д. С. Левшину было направлено отношение, в котором содержалась просьба: "Вменить кому следует в обязанность строжайше наблюдать за помещением подобных рассуждений в Московских университетских известиях, дабы издание это не подвергалось в цензурном отношении каким-либо карательным мерам". Однако этим дело не закончилось. Диссертация А. Кони была напечатана не только в "Университетских известиях", но и отдельными оттисками. Через полгода один из них попал в Главное управление по делам печати. Вновь рассмотрев диссертацию Кони по существу, оно едва не привлекло ее автора к судебной ответственности по обвинению п нарушении некоторых статей действовавшего уголовного законодательства. Вновь началась переписка "по делу Кони". И лишь после представления справки Московского цензурного комитета о том, что книга отпечатана в количестве 50 экземпляров, на отношении Московского цензурного комитета появилась резолюция: "Господин министр признал возбуждение судебного преследования неудобным, так как книга отпечатана лишь в 50 экземплярах"^*.

^* (Там же. )

Выход в свет этой книги А. Ф. Кони совпал с поворотом правительства к реакции после покушения Каракозова на Александра П.

Таким было начало пути в науку и практику А. Ф. Кони, которому в то время было 22 года. Что же касается содержания его выпускной работы, то оно действительно представляет большой научный интерес и свидетельствует об исключительной даровитости молодого автора, которому предстояло пройти большой, сложный жизненный путь и развить свои первоначальные идеи в ряде других произведений, а в практической деятельности по мере возможности проводить их в жизнь. Однако перипетии, связанные с первым печатным произведением, видимо, оставили глубокий след в сознании его автора: в дальнейшем инцидентов с цензурой уже не возникало.

На сочинении А. Кони "О праве необходимой обороны" стоит остановиться более подробно, так как его автор в какой-то мере выразил свое кредо по основным вопросам и своего мировоззрения, и своей будущей деятельности.

Структура диссертации такова: I. Теория права необходимой обороны: 1) Введение; 2) Определение права необходимой обороны; 3) Условия права необходимой обороны; 4) Границы и превышение необходимой обороны; 5) Последствия обороны; 6) Необходимая оборона в частности: а) Необходимая оборона личности, б) Необходимая оборона имущества. II. Необходимая оборона в положительном праве: 1) Введение; 2) Средневековое законодательство; 3) Современное законодательство. III. Развитие необходимой обороны в русском праве: 1) Введение; 2) О дозволении и невнимании необходимой обороны; 3) О превышении необходимой обороны; 4) Донесение начальству о необходимой обороне.

Характеризуя право необходимой обороны, А. Кони исходит из того, что человеку от природы присуще чувство самосохранения. Это чувство не оставляет его почти никогда: человек стремится к самосохранению, с одной стороны, инстинктивно, а с другой - сознавая свое право на существование. Поэтому человек старается избежать опасности и принимает все меры к ее предотвращению: он имеет на это право, и притом право, которое должно быть рассматриваемо как прирожденное. Сознавая свое право на существование, человек ограждает его от всякого чужого посягательства, от всякого неправа. Однако действия человека в этой сфере не могут быть безграничны, их ограничение лежит уже в самом факте существования общества, государства.

Далее автор в духе теории общественного договора Руссо прослеживает взаимодействие власти и личности по мере их развития. Положение человека в первобытном обществе характеризуется тем, что многие вопросы решаются самосудом, но по мере возникновения государства значение самосуда уменьшается. Только государство имеет право и обязанность творить суд и расправу над гражданином и не допускает в этом отношении никакой конкуренции. Оно, с одной стороны, ограждает граждан, предупреждая преступления посредством уничтожения их в самом зачатке, а с другой - карает за уже совершенные преступления. Закон, таким образом, запрещает всякое самоуправство. Кони приводит извлечения из Судной новгородской грамоты: "Никому до суда силы над противником не деять, а кто силу доснеет, ино тем его и обвинить". Но это достигается путем борьбы власти и закона со стремлением частных лиц к самоуправству. "Общественная власть,- пишет А. Кони,- заметив где-нибудь угрожающую частному лицу опасность, должна стремиться предотвратить ее и защитить нарушенное право. Но жизнь так разнообразна, а сфера действий общественной власти так обширна, что может случиться, да и довольно часто случается, что власть не может поспеть на помощь, на защиту частного лица. А между тем это лицо подвергается нападению, причем опасность может угрожать не только его имуществу, свободе, чести, здоровью, но даже и самой жизни. Очевидно, что запретить здесь человеку защищаться своими личными средствами и силами нельзя... Следовательно, гражданин должен иметь право, в известных случаях, прибегать к собственным силам. Но гражданин не всегда может иметь достаточно силы для защиты своего права, и оно все-таки будет нарушено. Здесь, очевидно, надо допустить подачу помощи лицу, защищавшему свое право, со стороны других, посторонних лиц. Таким образом, человек признается в известных случаях находящимся в состоянии необходимой обороны: гражданин получает право необходимой обороны. Пользуясь этим правом, гражданин не подлежит вменению"^*. После этих общих выводов формулируется понятие права необходимой обороны: "Необходимая оборона состоит в отражении нападения: нападение это должно быть несправедливое, ибо здесь право противопоставляется неправу. Это есть употребление личных сил гражданина на защиту какого-нибудь права. Но употребление личных сил может быть допущено только при отсутствии помощи со стороны общественной власти. В этом случае человек вынужден сам себя защищать. Отсюда видно, что необходимая оборона есть вынужденное защищение против несправедливого нападения"^**.

^* (Кони А. О праве необходимой обороны.- Приложения к Московским университетским известиям. М., 1865, т. 1, с. 195-296. )

^** (Там же, с. 205. )

Опустим рассмотрение условий необходимой обороны и ряда других вопросов, которые так умело и убедительно изложены А. Кони, и остановимся на тех местах работы, которые вызвали особое беспокойство цензуры и чинов Министерства внутренних дел. Из положения о необходимой обороне, писал Кони, вытекает и обратное: нет необходимой обороны против лиц, совершающих нападение в силу права, законно. Отсюда нет необходимой обороны против лиц, облеченных властью и управомоченных законом к таким действиям, которые самим законом признаются легальными. Нет, следовательно, необходимой обороны против чиновников и агентов правительства, против родителей, опекунов и воспитателей. Всякое сопротивление здесь незаконно. "Однако,- читаем мы далее,- и в этом случае допускается иногда необходимая оборона, а именно когда: 1) власть не имеет на известные действия права, когда она не компетентна, т. е. действует вне границ своей компетентности, и 2) когда она действует даже в границах своей компетентности, но противозаконна в материальном отношении... Очевидно, что необходимая оборона, как сопротивление действиям общественной власти, может быть только в случае явного противодействия закону"^*.

^* (Там же, с. 213-214. )

Ссылаясь на мнение Бернера, А. Кони утверждает, что необходимая оборона распространяется на все решительно права. "Народ,- говорил он,- правительство которого стремится нарушить его государственное устройство, имеет в силу правового основания необходимой обороны право революции, право восстания"^*.

^* (Там же, с. 294. )

Дав обстоятельный анализ развитию института необходимой обороны в русском праве, А. Кони закончил сочинение словами: "Все основные положения права необходимой обороны в нашем законодательстве верны, остается развивать их частностями. Эти частности разовьются при всестороннем обсуждении вопроса на практике, в суде. Дело гласного суда - указать на те проблемы, которые надо пополнить, и на те ошибки, которые надо исправить в законах о необходимой обороне. Надо надеяться, что наш новый суд, поднимая и развивая юридические воззрения народа, выяснит с особой ясностью существо права необходимой обороны. Законодательству останется только принимать в соображения его указания по этому вопросу. Это время, когда наука, законодательство и судебная практика пойдут у нас рука об руку, можно надеяться, настанет скоро..."^*.

^* (Там же, с. 234. )

Так, оптимистически заключая свое сочинение, молодой юрист Анатолий Кони вряд ли мог предполагать, что спустя 13 лет, когда он, председательствуя по делу Веры Засулич, подпишет оправдательный приговор, редактор реакционного журнала "Гражданин" В. П. Мещерский напишет в своих воспоминаниях: "Триумфальное оправдание Веры Засулич происходило как будто в каком-то ужасном кошмарическом сне... Никто не мог понять, как могло случиться в зале суда самодержавной Империи страшное глумление над государственными высшими слугами, столь наглое торжество крамолы... Что если бы на такое прямое революционное проявление правосудия Государь своею властью кассировал решение суда, и весь состав суда подверг изгнанию со службы, и проявил бы эту строгость немедленно и всенародно, то, весьма вероятно, развитие крамолы было бы сразу приостановлено"^*. На самом деле никакого революционного намерения у судей по делу Веры Засулич не было, судьи добросовестно исполнили свой долг, а рецепт к искоренению крамолы - лишь наивное представление его автора. Что же касается автора работы "О праве необходимой обороны" Л. Ф. Кони, то он с достоинством вступил на судебно-прокурорское поприще и в юридическую науку.

^* (Мещерский В. П. Мои воспоминания. СПб., 1898, ч. 2 (1865 - 1881 гг.), с. 404. )