Таинственное происшествие

Житель Оттерберга, учитель музыки Георг Мартин, возвращался домой. Он ехал на велосипеде из Геринге на, где по четвергам давал уроки игры на аккордеоне. В этот день, 18 февраля 1954 года, Мартин ехал особенно осторожно и медленно, хотя было уже около десяти часов вечера. Дорога в Оттерберг отвратительная, а тут еще гололед. В 10 минут одиннадцатого он миновал лесной ресторанчик Биротсхоф, уже закрытый в это время. Метров через сто начинался крутой поворот налево.

Учитель почти доехал до поворота, когда до его слуха долетел пронзительный крик. Он нажал на педали, проехал еще немного вперед и увидел какого-то мужчину, который пошатываясь шел ему навстречу. Незнакомец просил о помощи: его жена осталась в горящей машине. Не тратя времени на расспросы, Мартин побежал за ним. Метрах в 60, на самой обочине дороги, у толстого каштана он увидел пылающий легковой автомобиль. Огромные языки пламени вырывались из окон, и Мартин подумал, что пассажирам, если они были внутри, уже вряд ли нужна помощь. Он решил вернуться к ресторану и вызвать по телефону пожарных. Владелец автомобиля покорно согласился, потом крикнул вслед: "Сообщите в жандармерию, Оттерберг 13, и вызовите врача!" Мартин крутил педали что было сил. Он долго барабанил в двери, пока не появился хозяин ресторана Лоренц. Мартину стоило немалого труда втолковать ему, что нужно вызвать пожарную команду.

Наконец тот понял, о чем идет речь. Прошло еще десять минут, прежде чем они дозвонились в жандармерию Оттерберга. Связаться с пожарной частью так и не удалось. В жандармерии пообещали немедленно вызвать пожарных, но через несколько минут перезвонили, чтобы уточнить место происшествия.

Тем временем Георг Мартин опять поехал к горевшей машине. Её владелец безучастно сидел на обочине. Мартин пытался хоть чем-то помочь ему. Вдруг мужчина вскочил, и с громкими воплями кинулся к машине. Казалось, он хотел броситься в огонь. С большим трудом учителю удалось остановить его. Мужчина затих. Через какое-то время он сказал, что надо толкнуть автомобиль (это был "Боргвард Ганза 1500", модель 51/52) немного вперед. Они сообща пытались сделать это, но смогли передвинуть "Боргвард" лишь на какие-то полметра. Как впоследствии выяснилось, кроме того, что машина стояла на ручном тормозе, была включена и вторая передача.

Когда огонь перекинулся на передние колеса, владелец машины попытался спасти хотя бы покрышки. Безуспешно старались они затушить пламя пучками дрока. И это, и все, что произошло потом, выглядело какой-то невероятной трагикомедией.

Во время попыток спасти автопокрышки учитель музыки заглянул В салон машины, но никого там не увидел. Вскоре на месте пожара появился хозяин ресторанчика. Он прямым ходом направился к "Боргварду" и разглядел внутри него горящую человеческую фигуру. Вслед за ним на мотоцикле прибыли двое из добровольной пожарной команды Оттерберга. Один из них, Гельмут Хорнеф, тоже прямиком промаршировал к пылающей машине и осмотрел ее. Как он заявил впоследствии, ему показалось, что верхняя часть туловища пассажира "горела изнутри". По его словам, тело было сплошь покрыто маленькими голубыми огоньками. Правая рука была поднята к затылку. Вдруг тело как-то съежилось, голова и правая рука отвалились.

Спустя еще несколько минут на грузовике подъехали восемь человек из добровольной пожарной команды. Первым спрыгнул с машины и подбежал к "Боргварду" некий Лотоп. Пламя к этому времени стало ослабевать, поэтому Лотоп просунул голову через разбитое окно и смог разглядеть труп вблизи. Позже, давая показания, он говорил, что нижняя часть туловища женщины к этому времени еще не совсем сгорела. Были хорошо видны чулки и туфли. Голова лежала на спинке сиденья. В задней части салона огонь уже угас. Там лежала расплавленная канистра из-под бензина. Так же бесцеремонно, как Мартин, Лоренц, Хорнеф и Лотоп, вели себя все, кто прибывал на место происшествия. В первую очередь, они старались удовлетворить свое любопытство и жажду сенсации. Они горячо обсуждали случившееся, а кто-то начал тут же допрашивать владельца машины. Тот представился как зубной врач доктор Рихард Мюллер из Оттерберга. Все остолбенели, услышав это имя. Доктор Мюллер был хорошо известен, но даже Мартин не узнал его до сих пор.

По словам доктора Мюллера, он потерял колпак от заднего колеса. Увидев это, он резко затормозил на обочине, вышел из машины и прошел немного в обратную сторону, чтобы найти колпак. Вдруг он услышал крик, и, взглянув на машину, увидел, что она горит. Он попробовал загасить огонь. Безуспешно. Очевидно, канистра была закрыта недостаточно плотно и из нее вытек синтетический бензин. Его жена перед этим уронила кольцо. Вероятно, она зажгла спичку, чтобы найти его, и бензин вспыхнул.

Пока он все это рассказывал, подъехали профессиональные пожарные. Правда, они приехали с пустой автоцистерной и первым делом начали искать, где бы им взять воду. Между тем машина и труп продолжали гореть. Вблизи оказался пруд, но он так крепко замерз, что в толще льда невозможно было пробить лунку. Тогда решили бороться с огнем с помощью пенного огнетушителя, которого как раз хватило на левое переднее колесо.

Тут наши медлительные "рыцари шланга" окончательно зашли в тупик. Справедливости ради надо сказать, что у них еще блеснула мысль вытащить труп из салона лопатами, но от этого отказались, чтобы, упаси господи, не уничтожить важные следы. И только вслед за пожарными на месте происшествия появились представители жандармерии Гуте и Утцингер. В этот момент машина опять ярко вспыхнула: огонь добрался до еще одной канистры с синтетическим бензином.

Жандармам показалось подозрительным, что женщина сгорела, хотя одна дверца машины была открыта. Они распорядились об охране места происшествия и вызвали по телефону из Биротсхофа комиссию по расследованию убийств уголовной полиции Кайзерслаутерна. Еще до появления комиссии приехал врач, доктор Ланг. Он констатировал, что женщине уже нельзя помочь и быстро осмотрел доктора Мюллера. Хотя ожогов у Мюллера не было, Ланг решил на всякий случай отправить его в госпиталь. Доктор Мюллер сопротивлялся как мог. В конце концов его силой уложили на носилки и засунули в санитарную машину. В больнице у него тоже не нашли никаких ожогов. Тем не менее ему обработали руки мазью и забинтовали. Только после этого доктору Мюллеру разрешили идти домой.

Где-то после 23 часов к нему явились сотрудники уголовной полиции из Кайзерслаутерна, которые ехали на место происшествия. Мюллер описал все точно так же, как раньше. Беседа продолжалась всего несколько минут, после чего комиссия по расследованию убийств отправилась на место пожара. Около 24 часов они уже были там.

Труп все еще горел, и полиция распорядилась осторожно загасить огонь водой из лейки. Этим ограничились их первые служебные действия. Жандармам и пожарным приказали охранять место происшествия, осмотр было решено провести на следующий день, когда будет светло.

Утром привезли эксперта по судебной медицине. Прежде всего установили, что и днем место пожара не было видно ни с какой другой точки, что было чрезвычайно удобно для совершения преступления. Так возникло первое подозрение против доктора Мюллера. Далее выяснилось, что сгоревший "Боргвард" стоял вначале так близко к каштану на обочине дороги, что ручка дверцы со стороны водителя была всего в пятнадцати сантиметрах от ствола дерева. Таким образом, человек не мог ни войти, ни выйти с этой стороны. Уже позже Мартин и Мюллер передвинули машину на сорок пять сантиметров вперед.

Лак и шпаклевка обгорели полностью. Остатки сохранились только на нижней части передних крыльев, передние покрышки сгорели, задние остались целы. На левом заднем колесе не было колпака. Его нашли на расстоянии около двадцати четырех метров позади машины, метрах в четырех от дороге. На колпаке были свежие царапины. Похоже было, что это следы отвертки. Все стекла в машине лопнули и вылетели из рам. Было установлено, что в момент возникновения пожара окна в машине были чуть приоткрыты Левая дверца была открыта, правая заперта изнутри.

Полностью сгоревший салон покрывал равномерный слой светлого пепла. Легкий металл на арматуре оплавился, пружины сидений расплавились полностью. Справа от места водителя находился обуглившийся человеческий торс длиной около восьмидесяти четырех сантиметров. Установить личность жертвы было невозможно. Слева стояла канистра с бензином, вторая, наклоненная вперед, стояла на краю заднего сиденья. Впереди на полу валялась печка для обогрева салона. Судя по осколкам, она упала только после того, как лопнули стекла машины.

Рядом с канистрой на заднем сиденье нашли охотничий нож и металлическую ручку от портфеля. В ста двадцати сантиметрах от левой дверцы подняли втоптанное в дорожное покрытие кольцо с голубым камнем и гравировкой. "Рихард - рождество 1953". Рядом лежала буква "М" из монограммы, по всей видимости, со шляпы доктора Мюллера. Его непромокаемое пальто нашли на обочине ровно в четырехстах двадцати сантиметрах от машины. На пальто были красные пятна (позднее было установлено, что это пятна шпаклевки). Местами оно было опалено. В кармане лежали три спички.

На расстоянии двенадцати метров от машины и десяти метров от дороги в лесу обнаружили коричневую литровую бутыль, где было еще 19 кубических сантиметров бензина. Больше никаких следов, и в первую очередь, к сожалению, следов ног, обнаружить не удалось. На месте пожара за это время побывало слишком много людей.

Таковы были результаты осмотра места происшествия. Все это, безусловно, представляло случившееся в весьма подозрительном свете. Дальнейшее расследование комиссии усилило зародившееся подозрение.

Выяснилось, что у доктора Мюллера не было особой причины останавливаться в этой пустынной местности. Утром 18 февраля он находился в Цвейбрюккене, чтобы проводить в последний путь свою мать, скончавшуюся днем раньше. Приблизительно в 18 часов он вернулся в Оттерберг, а уже через полчаса опять был в пути. На этот раз его сопровождала жена. После смерти матери доктора Мюллера им пришлось взять к себе ее сестру, за которой был необходим уход. Теперь надо было подыскать домработницу. И они отправились в Дреталерхоф к женщине, которая когда-то работала у них. Та порекомендовала им одну четырнадцатилетнюю девочку. Муж был за, жена против. Между ними возник спор, который продолжался и в машине. Садясь в "Боргвард", фрау Мюллер потеряла перчатку. Позднее прокурор заключил из этого, что обстановка в машине непосредственно перед происшествием была крайне напряженной.

Из Дреталерхофа супруги Мюллер поехали в Потцбах, где провели с полчаса, а около 20 часов 30 минут навестили своих знакомых, живших в двух километрах к северу от Потцбаха. Впоследствии их знакомые говорили, что этот визит был для них совершенно неожиданным. Здесь Мюллеры пробыли около часа, потом жена стала торопить мужа с отъездом.

Знакомые советовали доктору Мюллеру ехать через Потцбах, а не через Геринген, где очень плохая дорога, к тому же в этот день был гололед. Но тот почему-то упорно хотел ехать именно по плохой дороге. Это показалось знакомым довольно странным. Такими же странными показались им и вопросы доктора Мюллера об автомобиле, развозившем товары. Мюллеры встретили этот автомобиль по дороге, и теперь доктор почему-то непременно хотел узнать, в какое время он обычно возвращается назад. От знакомых супруги уехали приблизительно в полдесятого или без четверти десять. Если считать, что в среднем они ехали со скоростью 36 км/час, то до места возникновения пожара должно было пройти около десяти минут. Таким образом, доктор Мюллер был там, очевидно, между 21 часом 40 минутами и 21 часом 55 минутами. Свидетель Мартин встретил его около 22 часов. В это время автомобиль уже пылал ярким пламенем. Что в действительности произошло за эти 15-30 минут, так никогда и не было выяснено до конца.

Позднее, на процессе, возникли обстоятельства, которые, казалось, могли прояснить дело. Однако если этот единственный шанс и существовал, то он был упущен по вине прокуратуры. В феврале 1956 года адвокат Кунц, защищавший доктора Мюллера, получил письмо. Анонимный автор сообщал, что в ночь происшествия находился буквально в десяти метрах от горевшей машины, но спрятался из страха перед полицией и лесничим. Он утверждал, что видел, как из автомобиля вышел мужчина и побежал назад по дороге. Женщина оставалась в салоне. Внезапно машину охватило пламя. Женщина громко закричала. Услышав крик, мужчина примчался к машине. Он казался обезумевшим, но даже не пытался вытащить женщину из огня.

Автор письма заявлял, что готов дать показания суду, если ему гарантируют безнаказанность. На такое условие прокуратура не пошла. Таким образом, этот свидетель, по всей видимости какой-то браконьер, не был выслушан. Суд принял за неопровержимый факт, что пожар достиг своей кульминации в тот момент, когда появился свидетель Мартин, то есть в 22 часа 10 минут, и что спустя 28 минут, когда прибыли пожарные, машина уже полностью сгорела.

Комиссия по расследованию убийств с самого начала подозревала зубного врача в умышленном поджоге. Надо сказать, что поведение Мюллера давало повод для таких подозрений. Так, например, сразу после пожара он пытался как-то повлиять на газетного репортера, чтобы тот ничего не писал о происшествии. Журналист отказался выполнить просьбу. Тогда доктор Мюллер сам продиктовал ему текст. Согласно этой корреспонденции, причиной пожара был "взрыв печки отопления салона". Доктор Мюллер тотчас поспешил на помощь жене, но "попытки спасти ее увенчались успехом, только когда она была уже мертва". Газета сообщала также что еще не выяснено, была ли "эта смерть следствием паралича сердца или ожогов". Жизнь самого доктора Мюллера, сообщалось далее, "находится вне опасности".

Еще более странным было то, что, когда Мюллера привели на место, где был найден колпак колеса, и предъявили свежие царапины на нем, он тотчас изменил свои первоначальные показания. Теперь он говорил, что не потерял колпак, а снял его, чтобы посадить туда ежа, которого увидел в свете фар и решил поймать для своих сыновей.

Подозрения полиции укрепляло еще одно обстоятельство. Доктор Мюллер хорошо знал местность между Оттербергом и Герингеном, поскольку до войны у него тут было охотничье угодье. Так вот, за несколько дней до происшествия он справлялся у одного из пациентов, охотятся ли тут по ночам так же часто, как раньше.

И еще немало подозрительного было в этом деле.

27 января 1954 года доктор Мюллер присутствовал на встрече старых членов своей студенческой корпорации. Там он спросил одного врача, можно ли убить человека, введя ему в вену воздух, и можно ли обнаружить этот способ убийства. Собеседник удивился вопросу. Но Мюллер сказал, что ему нужно знать это на случай, если "придут русские". Именно так, по его словам, он хотел бы тогда покончить с собой. Однако было известно, что у Мюллера хранились два исправных и заряженных пистолета. Так что не было никакой необходимости в столь сомнительном способе самоубийства.

Между 10 и 15 февраля 1954 года Мюллер осведомлялся в бюро проката автомобилей об условиях проката и страхования, хотя его "Боргвард Ганза" был совсем новеньким. Ему объяснили, что жизнь пассажиров в бюро проката не страхуется, и он сразу потерял интерес к этому делу. 11 февраля доктор Мюллер купил новую полуторалитровую печку для обогрева салона. А неделей позже, в ночь пожара, в машине опять была старая.

С 16 по 18 февраля 1954 года он купил 20 литров синтетического бензина. Покупку он объяснял тем, что ожидал повышения цен на бензин в ближайшее время. Причем он отказывался от специальных канистр, которые ему предлагали, хотя одна из его канистр была без крышки и просто затыкалась пробкой. Но когда один из свидетелей как-то сказал Мюллеру, что хранить бензин в емкости с обычной пробкой - большая неосторожность, Мюллер пожаловался на отсутствие настоящих канистр в продаже. И в довершение ко всему комиссия по расследованию убийств установила, что у него была любовница.

Начиная с 1947 года Мюллер поддерживал, правда с перерывами, любовную связь со своей бывшей ассистенткой Тилли Гебель. Фрейлейн Гебель выехала в ноябре 1953 года из ФРГ и работала в Англии. С этого времени они могли поддерживать отношения только письменно, но тем не менее связь не прерывалась. Мюллер пересылал корреспонденцию через одного коллегу в Маннгейме. Только с 1 по 20 февраля 1954 года, как установила полиция, зубной врач имел двенадцать телефонных разговоров со своей возлюбленной, что стоило ему 300 марок. Правда, доктор Мюллер утверждал, что сделал это только с целью свести постепенно переписку и вообще все отношения на нет. Однако на рождество он еще послал своей Тилли "в безумной тоске бесконечно много поцелуев" с трогательной подписью "всегда верный тебе, всегда твой Рихард".

Впоследствии прокурор усмотрел в этой глубокой и бесконечной тоске мотив убийства. Ведь в такой деревне, как Оттерберг, едва насчитывавшей 4000 жителей, жениться еще раз мог только вдовец, но уж никак не разведенный человек. А в том, что доктор Мюллер хотел жениться на Тилли, прокурор не сомневался ни минуты.

Доктор Мюллер, конечно, уверял, что он совершенно не собирался расставаться с женой и жениться на любовнице. Это подтвердила и сама Тилли, но ни прокурор, ни уголовная полиция, ни суд не поверили им.

Вначале Мюллер вообще пытался отрицать связь с Тилли и предпринял все, чтобы скрыть ее.

Так, буквально через день после несчастья он попросил брата отвезти его в Маннгейм. Его коллега должен был позвонить ей оттуда и передать просьбу немедленно уничтожить все его письма. На другой день он попросил знакомого лесничего проверить, дозвонился ли коллега до Тилли. Мюллер объяснял свое поведение тем, что хотел избежать огласки и предотвратить сплетни. Многое было неясно и в самом пожаре. Мюллер утверждал, что сделал все что мог, чтобы спасти жену, но сам потерял при этом сознание. И действительно на его пальто обнаружили немало следов, которые могли появиться от соприкосновения с горячим металлом. Однако не было никакой уверенности в том, как они возникли. Сам Мюллер, утверждал, что прожег пальто, когда прижимал его к открытым окнам машины, чтобы прекратить доступ воздуха и таким образом погасить огонь. Но эти следы могли свидетельствовать и о совсем других действиях Мюллера у пылающей машины. Для сотрудников уголовной полиции Кайзерслаутерна это был чисто теоретический вопрос. Они были убеждены в том, что доктор Мюллер убил свою жену и после этого поджег машину, чтобы уничтожить следы преступления. Эта точка зрения подтверждалась и заключениями экспертов.

26 ноября 1954 года доктор Лещински, эксперт Федерального ведомства уголовной полиции, провел на месте пожара весьма дорогостоящий следственный эксперимент. Для этого потребовались два автомобиля того же типа, что сгоревший. Целью эксперимента было выяснить, сколько бензина могло вытечь из плохо закупоренной канистры за путь, пройденный доктором Мюллером в ту ночь, и достаточно ли было этого количества, чтобы вызвать такие разрушения. Манекен такого же роста и веса, как погибшая, изображал жертву пожара. После многочисленных экспериментов эксперт пришел к заключению, что показания Мюллера никак не могли соответствовать действительности. Только если бы вытекли десять литров синтетического бензина, мог вспыхнуть огонь такой силы, чтобы через 70 секунд лопнуло первое оконное стекло машины. Но десять литров составляли весь запас бензина, который, по словам Мюллера, имелся в машине. Манекен, изготовленный из папье-маше и покрытый слоем жидкого стекла, начал гореть через 2 минуты 15 секунд. Через 45 минут огонь погас сам собой. Весь автомобиль сгорел. По заключению экспертизы, в течение первых 25 минут можно было подойти к очагу пожара, открыть дверцу машины и вытащить манекен.

Доктор Мюллер утверждал, что бутылку с 19 см³ бензина, найденную в лесу недалеко от места происшествия, он выхватил из горящего "Боргварда" и выбросил, чтобы предотвратить новую вспышку огня. Однако эксперт не обнаружил на ней никаких следов копоти. Следовательно, бутылку взяли из машины до пожара. Второй эксперт по автомобилям пришел в основном к тем же выводам.

Новую сенсацию преподнес профессор судебной медицины доктор Вагнер - тот самый, который в деле Вользиффера составил ошибочное заключение на основании сомнительного архаичного метода исследования и который в деле отравительницы Кристы Леман не верил в яд Е-605. Призванный вновь в качестве эксперта, Вагнер исследовал обуглившиеся останки погибшей и с обычной своей определенностью заявил, что смерть была вызвана жировой эмболией. Он считал, что фрау Мюллер была уже мертва к моменту возникновения пожара. Причиной жировой эмболии обычно является сильное физическое воздействие на живой организм. В данном случае это могло быть жестокое избиение. Если бы фрау Мюллер была живой к моменту воспламенения машины, то есть дышала, в ее легких, несомненно, имелись бы отложения копоти. Однако профессор не обнаружил их.

Теперь для прокурора все было ясно: доктор Мюллер убил, а потом сжег свою жену. Защитник был другого мнения. Он обжаловал заключения экспертов, критически отозвался о затяжных и чрезвычайно дорогостоящих расследованиях, тем более что их результаты ничего не доказывали, и требовал назначения новых экспертов. Защитник исходил из предположения, что пожар был вызван либо взрывом печки обогрева салона, либо неосторожным обращением женщины со спичками при условии утечки бензина.

Доктор Мюллер по-прежнему отрицал умышленное убийство своей жены. Находясь в предварительном заключении, он предпринял две попытки самоубийства. В письме на имя председателя суда он писал, что хотел уйти из жизни, потому что "на земле нет справедливости". После этого суд направил его на исследование в психиатрическую клинику, удовлетворил просьбу защитника о привлечении к делу новых экспертов и отложил на время слушание дела.

18 июня 1956 года верховный суд земли в Нойштадте продолжил заседание под председательством члена верховного суда земли Мюллера. Эксперту Федерального ведомства уголовной полиции Лещински был дан отвод как пристрастному лицу, поскольку он являлся представителем следственных органов. Теперь он выступал не как эксперт, а как компетентный свидетель.

Новый эксперт Шен должен был ответить на вопрос, могла ли печка отопления быть причиной пожара. Дело в том, что адвокат Кунц вызвался представить суду сотни свидетелей, у которых тоже взорвалась такая печка.

Однако инженер Шен утверждал, что эти печки вообще не могут взорваться. Он отверг и ссылку адвоката на то, что бундесвер из соображений безопасности отказался от их приобретения. Бундесвер, заявил он, действительно отказался от использования этих отопительных приборов, но только потому, что они работали при минусовой температуре лишь до 40° Цельсия. В целом эксперт Шен считан, что на основании имеющихся данных причиной пожара можно считать только умышленно пролитый и подожженный бензин.

2 июля 1956 года доктор Мюллер нанес себе лезвием бритвы глубокую рану в локтевом сгибе и два легких ранения на запястьях. В связи с этим судебное заседание началось на час позже. Слово предоставили профессору Вагнеру, который вынужден был "допустить" возможность, что фрау Мюллер могла еще дышать в момент начала пожара. Его заключение о жировой эмболии вызвало сомнения других специалистов судебной медицины. Например, патолог Рандерат обнаружил в легких умершей значительные отложения копоти. Из этого он сделал вывод, что фрау Мюллер жила после начала пожара еще по меньшей мере 30 секунд и сделала не менее десяти глубоких вдохов. Он тоже нашел крошечные капельки жира в легочной ткани. Тем не менее он весьма скептически отнесся к предположению доктора Вагнера о жировой эмболии, поскольку одного глубокого потрясения для такой эмболии было бы недостаточно. Должно было иметь место физическое воздействие исключительной силы. Но вскрытие не давало никакого основания для такого утверждения. Вполне возможно, что впечатление жировой эмболии создало посмертное смещение жировых тканей. Эта точка зрения была поддержана третьим медицинским экспертом, Профессором фон Мюллером. И наконец, эксперт-психиатр, профессор Байер констатировал, что доктор Мюллер с давних пор имел предрасположение к неврастении, ипохондрии, театральности и патетике. Вообще он представлял собой пограничный случай шизоидного психопата, но в целом был нормален и мог нести ответственность за свои действия.

Прокурор Ленград, выступивший на суде с трехчасовой речью, потребовал для обвиняемого пожизненной тюрьмы за убийство. Его кредо было: "Кто убивает свою жену и не может назвать мотив преступления, действует из низменных соображений". Адвокат доктора Мюллера требовал оправдания ввиду недостатка улик. 13 июля 1956 года, на пятьдесят второй день слушания дела, верховный суд земли приговорил зубного врача доктора Мюллера за нанесение тяжелых телесных повреждений и убийство по неосторожности к шести годам тюремного заключения с учетом предварительного заключения. В оправдание приговора председатель суда сказал: "Что есть истина? Что есть справедливость? Возможно, суд и не нашел истины. Но приговор, который в глазах нашего вечного Судьи может быть несовершенным, здесь на земле все же может быть справедливым".

Прокурор и адвокат были другого мнения. Спустя всего 40 минут после оглашения приговора прокурор подал кассационную жалобу в верховный суд ФРГ. Он полагал, что доктора Мюллера либо следовало осудить за убийство, либо оправдать за недостатком улик. Адвокат Кунц присоединился к кассации, поскольку считал, что суд нарушил правовой принцип "in dubio pro reo" (в случае сомнения ответ дается в пользу признания невиновности).

7 февраля 1957 года коллегия по уголовным делам второй инстанции верховного суда отклонила обе кассации. Приговор вступил в силу.

Доктор Мюллер был отправлен в тюрьму Цвейбрюккена. Незадолго до рождества 1959 года, когда оставалось всего полгода до истечения срока, он был амнистирован министром юстиции земли Рейнланд-Пфальц и выпущен из тюрьмы. Но сомнения, которые с самого начала возникли в его деле, не разрешены до сих пор.