Глава I. Как начинался Интерпол

1. Международная встреча руководителей полиции в Монако

Преступность - явление социальное, причины которого надо искать в основных противоречиях жизни всякого общества.

Отдельные западные авторы острят, что "каждое общество имеет такую преступность, какую оно заслуживает"^*. Эта острота кажется меткой и мудрой, ибо позволяет без розовых очков смотреть на всякое общество, в том числе и строящее социализм, например на нашу страну, где за прошедшие 70 лет преступность не только не исчезла, а, наоборот, наблюдался ее рост.

^* (Meinhofer Werner. Internationale Zusammenarbeit bei der Verbrechensbekampfung // Die Polizei. - 1975. - Heft. 1. - S. 24.)

Каждое общество имеет свои, присущие только ему преступления, свою "нормальную преступность", характеризующую обычное состояние общества, без взрывов и социальных эксцессов, свою структуру преступности, которая соответствует социальной структуре и социально-экономическим процессам общества в определенный период его развития как его оборотная сторона.

Не только общества, испытывающие острую нехватку жизненных ресурсов и материальных средств, общества, многие члены которых страдают от голода и нужды, но и современные общества в государствах "всеобщего благосостояния", подавляющее большинство членов которых живет в достатке и комфорте, имеют также свою специфическую и типичную для каждого из них преступность, структуру и динамику ее развития.

Каждое время имеет свои преступления. Например, преступления и преступность сегодняшней эпохи индустриализации и научно-технического прогресса в каждой стране носят черты своего времени и своих социально-экономических условий. Не только совершенство техники исполнения современного преступления, но и масштабы современной преступности, рост ее организованности стали выражением иного технического уровня развития человеческого общества и иной организационной его структуры. Яркой приметой сегодняшней преступности во всех странах мира стали международно организованные и профессиональные формы совершения многих противоправных деяний.

В лексиконе криминалистов и ученых-правоведов многих стран прочно прижились термины "международная преступность" и "международный уголовный преступник". Само по себе обозначаемое ими явление не ново. Еще на страницах "Одиссеи" Гомера трижды упоминаются люди, которые после совершения убийства избегают возмездия и смерти, покидая отчизну. Отныне их удел - "меж людей бесприютно скитаться" по свету вдали от семьи, родины.

Есть и документальные свидетельства того, что издавна среди совершивших тяжкие преступления были такие, кто скрывался от наказания, покидая свою страну.

В полицейском музее Гамбурга (ФРГ) демонстрировался едва ли не самый древний из дошедших до нас документов такого рода. Это - просьба о помощи в розыске и доставке раба, совершившего кражу и бежавшего в Александрию. На вощеной дощечке, датированной 145 годом до н. э., на греческом языке сообщалось: "...Имя его Гермон, уроженец Бамбука (Сирии. - Авт.), в возрасте примерно 18 лет, среднего роста, без бороды, с прямыми ногами, на подбородке ямочка, на левой руке татуировка из нескольких негреческих букв. Он носит хламиду и кусок козьей шкуры. Гермон украл кушак с тремя минами (единица веса. - Авт.) золотых монет, десятью жемчужинами и железным кольцом. Тот, кто его доставит, получит вознаграждение - три тысячи драхм"^*. Этот документ практически содержал всю информацию, которая и сегодня используется при розыске скрывшегося преступника: имя, место рождения, возраст, подробное описание внешности - словесный портрет. При этом, как и сейчас, обращается внимание на броские приметы - ямочка на подбородке, бородавка, шрам и т. п., по которым люди, лично не знающие разыскиваемого, могут при встрече опознать его.

^* (Цит. по: Offentliche Sicherheit (Wien.). - 1936. - Nr. 5. - S. 6.)

Упоминания о совершивших преступление и бежавших от возмездия за границу встречаются во многих исторических документах всех предшествующих эпох. Для некоторых из них перемена мест становится образом жизни, а совершение преступлений с целью добычи средств к существованию - постоянным занятием и даже профессией. Это - различные мошенники, ловко выманивающие у доверчивых людей деньги или ценности, карманники, воры, специализирующиеся на кражах у постояльцев гостиниц или из жилых помещений, магазинов и т. д. Такую категорию правонарушителей в России стали называть гастролерами. Для таких преступников была характерна не только перемена мест и даже стран, но и объединение в сплоченные бродячие группы. В конце XIX века таких лиц и групп становилось все больше и больше, о чем с тревогой писали газеты и специальные журналы того времени.

Почти всегда совершенные ими преступления оставались безнаказанными. Известный русский ученый второй половины XIX века, профессор Петербургского университета А. Штиглиц писал: "С развитием понятия о международном общении подобная безнаказанность вредна не только государству, в котором совершено преступление, но и всему человечеству, и в частности тому государству, в пределы коего вошел преступник. Отсюда и родилось понятие о необходимости выдачи преступников, и с течением времени понятие это сделалось общепризнанным"^*.

^* (Штиглиц А. Исследование о выдаче преступников. - Спб., 1882. - С. 11.)

Появление "международной преступности" было вызвано рядом причин. Во-первых, оно было связано с ростом в большинстве стран национальной преступности, из которой и "произрастает" международная. Это было отражением начавшегося общего кризиса капиталистической системы. Во-вторых, оно было негативным "продуктом" процесса интернационализации капиталистических отношений, торговых связей, выхода далеко за пределы национальных границ деловой активности многих монополий. В-третьих, рост "международной преступности" выявил его корреляционную зависимость от технического прогресса. Скоростные средства передвижения - железнодорожный, автомобильный, а несколько позднее и воздушный транспорт - сократили расстояние между странами и континентами. Этими видами транспорта начали широко пользоваться и преступники, пересекающие границы стран в поисках богатой добычи или желающие скрыться от правосудия.

Расширение экономических и культурных связей потребовало либерализации пограничных режимов. Упрощение, а значит, и ускорение процедуры пересечения границы оказалось на руку и преступникам, с пути которых в случае бегства за пределы государства, где было совершено преступление, было убрано серьезное препятствие.

В 1883 году известный немецкий криминалист Франц Лист (племянник венгерского композитора Ференца Листа) писал, что "преступники начали колесить по всему свету, свободно переезжая из страны в страну. Полиция в большинстве случаев теряет их след у границ своего государства, за пределами которого они оказываются недосягаемыми для правосудия"^*. Страна, заинтересованная в наказании скрывшегося за границу преступника, по дипломатическим каналам начинала переговоры со страной, где находился преступник, о его аресте и выдаче. Вопрос решался просто, если обе страны были связаны договором о выдаче преступников. Однако таких договоров было еще очень мало, каждый из них обычно связывал страны, имеющие общую границу. Но и эти договоры никак не могли помочь в случае преследования преступника "по горячим следам", а также когда была необходима информация о подозреваемом. Действовавшие тогда договоры этого не предусматривали. Запрос об информации мог быть направлен только по дипломатическим каналам с соблюдением многих формальностей. По этим же каналам поддерживались и дальнейшие контакты.

^* (Цит. по: Aszody Jon. Interpolul intra actiune. - Bucuresti. - 1968. - P. 33.)

Отдельные полицейские руководители пытались обойти дипломатические каналы с их многочисленными формальностями, устанавливая прямые контакты со своими зарубежными коллегами. Такой случай приводит в своей книге "Сто лет криминалистики" западногерманский специалист Ю. Торвальд, известный также советским читателям по книгам "Криминалистика сегодня" и "Следы в пыли". Он рассказывает, что, когда в 1889 году в предместье Лиона был обнаружен в мешке разлагающийся труп Гуфе, судебного исполнителя из Парижа, розыск подозревавшегося в убийстве Эйро, проводившийся во Франции, долгое время не давал никаких результатов. Тогда инспектор полиции Горон от своего имени обратился с просьбой к руководителям полиции стран Европы, Северной и Южной Америки оказать содействие в розыске Эйро. К просьбам Горон приложил фотографию и описание внешности Эйро. Эта просьба в большинстве стран была оставлена без внимания^*.

^* (См. Торвальд Ю. Сто лет криминалистики. Пути развития криминалистики. - М., 1974. - С. 135.)

Подобная практика держалась на личных связях руководителей полицейских ведомств. Официальных или взаимных обязательств они при этом не несли, поэтому вопрос об оказании помощи решался в зависимости от сложившихся обстоятельств или конъюнктурных соображений. Между тем рост количества таких случаев требовал налаживания постоянного сотрудничества государств в борьбе с "международной преступностью", подведения под него организационной и правовой основы, выработки совместной политики и общих принципов.

Возник большой круг проблем, требовавших обсуждения и согласования на международном уровне. Во-первых, это проблемы, связанные с розыском и арестом скрывшегося за границу преступника, и прежде всего вопрос о том, кто будет вести такой розыск: полиция страны - инициатора розыска или страны пребывания преступника? Имеют ли в последнем случае правовую силу просьба о розыске и ордер на арест скрывшегося, выданный в государстве, просящем о розыске? Законам какой страны должны быть подчинены процедура ареста, порядок и срок содержания под стражей преступника, задержанного по просьбе этого государства? Во-вторых, проблемы практического характера, возникающие в связи с необходимостью идентификации разыскиваемого преступника. В конце XIX - начале XX века уже были известны случаи, когда преступники с целью избежать наказания изменяли фамилию, имя, внешность. Как же в такой ситуации установить, что именно этот человек разыскивается органами правосудия другой страны? Здесь мог выручить метод "опознания на расстоянии". Для этого было необходимо, чтобы органы преследования страны пребывания преступника располагали соответствующим описанием его внешности. Каким же? Описанием внешности "по Бертильону" ("бертильонаж")? Фотографическими снимками преступника? Отпечатками его пальцев? Или всеми перечисленными данными вместе?

Сейчас эти вопросы можно назвать риторическими. Однако на рубеже XIX-XX веков ни один из перечисленных методов идентификации не был приоритетным. Более других применялся "бертильонаж", который вслед за Францией стали вводить в Германии, Австрии, Голландии, а позднее - в Англии, России, Испании. И все же у этого метода было столько недостатков, что даже во Франции, на его родине, он держался за счет прямо-таки фанатичного энтузиазма своего создателя - Альфонса Бертильона, руководившего бюро идентификации префектуры полиции Парижа. Не случайно, когда в начале XX века из Англии поступили данные о первых случаях успешной идентификации преступников по оставленным ими отпечаткам пальцев, французские криминалисты еще при жизни Бертильона обратились к опыту англичан.

Но и признание дактилоскопии как надежного метода идентификации произошло отнюдь не гладко и не сразу. Понадобилось несколько сенсационных процессов, на которых изобличить виновных удалось только по оставленным ими на месте преступления отпечаткам пальцев. И даже в странах, где отпечатки пальцев, оставленные преступниками, стали признаваться судами в качестве доказательства их виновности в совершении преступления, не было единой методики сопоставления и надежных критериев оценки обнаруженных и сравниваемых отпечатков.

Здесь можно отметить, что почти одновременно с применением дактилоскопии в криминалистике и преступники начали изобретать "противоядие" против этого "зла". В 1914 году русский "Вестник полиции" писал о случаях "работы" преступников в перчатках, а также попытках уничтожить рисунок папиллярных линий на пальцах, причем попытках крайне болезненных: травления конечных фаланг пальцев рук кислотой, ошпаривания кипятком, прижигания раскаленным железом и т. д.^*

^* (См. Попов А. Н. Современные преступники // Вестник полиции. - 1914. - № 20. - С. 599.)

Довольно стабильным было лишь признание фотографии как средства, пригодного для целей идентификации. Однако опознание по фотоснимку было успешным лишь тогда, когда на нем были отчетливо изображены индивидуальные особенности конкретного лица: броские приметы, аномалии, дефекты, такие как родинки, бородавки, шрамы, следы ожогов и др., - короче, все, что старается скрыть художественная фотография. Криминалистическая практика убеждала, что для целей идентификации более всего годятся фотографии, выполненные с соблюдением специальных условий, которые необходимо было выделить и унифицировать.

Возникли также проблемы, связанные с выдачей преступника другому государству (экстрадицией). Такая выдача производилась с использованием дипломатических каналов и только в случае, когда обе заинтересованные страны были связаны соответствующим договором, предусматривающим выдачу именно за такого рода преступления. Но и в этом случае процедура выдачи была обременена формальностями, выполнение которых отнимало много времени, что снижало эффективность усилий в борьбе с уголовной преступностью.

Кроме того, давно следовало совместно выработать процедуры оказания государствами взаимной юридической помощи по уголовным делам, решить в принципе вопрос о том, законам какого государства подчинить выполнение запрашиваемых процессуальных действий.

Наконец, существовал совершенно самостоятельный круг вопросов, касающихся выработки общей для всех стран политики и тактики ведения борьбы на национальном и международном уровнях с отдельными видами преступлений: незаконной торговлей наркотиками, распространением порнографических изображений, пиратством в открытом море, проституцией и связанной с ней торговлей женщинами и детьми, фальшивомонетничеством и др.

Это далеко не полный перечень проблем, с которыми сталкивались правоохранительные органы в разных странах и которые стали предметом обсуждения на международных встречах. Первоначально некоторые из них обсуждались на международных совещаниях, прямо не ставивших перед собой цели установления сотрудничества полицейских ведомств разных стран. Но по мере распространения "международной преступности", увеличения объема работы по борьбе с этим явлением специалисты - ученые и практики - приходили к убеждению, что справиться с международными преступниками только кабинетными, бумажными средствами, то есть главным образом путем заключения различных двусторонних и даже многосторонних договоров, вряд ли удастся.

И хотя с помощью согласованных в них требований удавалось унифицировать правовые нормы национального законодательства стран, регламентирующие повсеместно наказуемость отдельных видов преступлений и практику наказания правонарушителей, в том числе и тех, кого стали называть "международными уголовными преступниками", а также согласовывать процедуры и условия их выдачи заинтересованным странам, этого было недостаточно. Ведь согласованные договорами средства начинали "работать" только тогда, когда преступника удавалось изловить (часто после долгих, трудных и опасных розысков, проведенных полицией, т. е. на завершающей стадии всего процесса). Необходимо и на всех предшествующих стадиях иметь международный механизм борьбы с преступностью, наблюдения за перемещениями профессиональных преступников, чтобы вовремя разгадать их замыслы и пресечь попытки совершить преступление.

Опытные полицейские многих стран к тому времени пришли к твердому убеждению, что для борьбы с "международной преступностью" должны быть выработаны средства и методы, аналогичные внутригосударственным, используемым против национальной преступности, средства из повседневной полицейской практики, но использоваться они должны в международной сфере со строгим соблюдением государственного суверенитета каждой страны - участницы такого сотрудничества.

По общему мнению полицейских специалистов, международно-правовые средства борьбы с уголовной преступностью следовало дополнить практическими средствами и методами из арсенала полицейских ведомств. Всю повседневную работу международного сотрудничества в борьбе с уголовной преступностью по силам было взять на себя только полиции.

Впервые подобная мысль была высказана еще в 1889 году на учредительном заседании Международного союза уголовного права. Его участники констатировали появление "международной преступности" и призвали полицейские службы разных стран к согласованным действиям по ее подавлению. Одновременно с этим стали раздаваться призывы подвести под акции, проводимые в порядке сотрудничества с полицией других стран, постоянно действующую, организационно оформленную базу сначала на национальном, а потом и на международном уровне.

В 1905 году в Гамбурге на заседании другого международного объединения - Криминалистического общества - было принято обращение ко всем государствам создавать в своих полицейских ведомствах особые службы для борьбы с "международной преступностью". Высказывалось также много пожеланий о создании международных полицейских центров по борьбе с отдельными видами преступлений.

Подобным же образом развивались события и на Американском континенте, где в 1910 году в Буэнос-Айресе прозвучал призыв "учредить всемирный союз полиции".

Накануне первой мировой войны, в апреле 1914 года, состоялся конгресс уголовной полиции в Монако. Его инициатором был глава монакского государства герцог Альберт I.

До сих пор осталось тайной, что же побудило этого монарха обратиться к проблеме международной борьбы с уголовной преступностью, от которой он был так далек. Он мало занимался политикой - и вдруг послание, которое получили руководители полицейских ведомств европейских и ряда неевропейских стран: "Его величество герцог Альберт I приглашает вас принять участие в I Международном конгрессе криминалистов".

Когда же шефы полицейских служб приехали в Монако, они были изумлены еще больше, узнав, что этот респектабельный и весьма далекий от проблем криминалистики и работы полиции аристократ, потомок древнего дворянского рода Гримальди имел готовый великолепный план международной борьбы с уголовной преступностью и даже первый проект реализации этого плана.

Альберт I был хорошо известен современникам (да и сегодняшним специалистам) как одаренный ученый, увлеченно занимающийся исследованием Мирового океана. Им написано несколько научных трудов на эту тему. По его инициативе и при прямом финансовом участии в 1910 году были основаны знаменитый ныне на весь мир Океанографический научно-исследовательский институт и Океанографический музей в Монако. Кстати, к организации института он привлек и русских ученых. Да и в настоящее время в институте по линии ЮНЕСКО работают советские океанографы. Монакский музей и на сегодня располагает непревзойденной коллекцией уникальных морских редкостей, сбор которых начал когда-то сам герцог Альберт I. Этот очень образованный, очень умный и очень богатый господин выступил в необычной для него роли прародителя нынешнего Интерпола.

А может быть, были какие-то причины, заставившие владельца крохотного государства на Средиземноморском побережье задуматься над тем, как бороться с преступностью?

До наших дней дошла легенда, свидетельствующая о том, что не дворцовая скука в свободные от занятий наукой часы толкнула Альберта I выступить в странной для его высокого титула роли. Он сам якобы стал жертвой мастерски исполненного в те годы преступления.

Монако давно был известен во всем мире как изысканный курорт и место приятного отдыха: мягкий субтропический климат, ласковое море, на котором купальный сезон длится до поздней осени, ухоженные пляжи, а в самом городе, вернее, в трех слившихся городках - Монако, Монте-Карло и Ла-Кондамине - старинные улочки со множеством достопримечательностей. Не случайно это дивное место было названо Лазурным берегом, и отдых здесь всегда обходился недешево. Почти круглый год сюда съезжалась только состоятельная публика. А там, где много богатых людей, всегда крутится рой всевозможных искателей приключений, воров, мошенников, аферистов. Заезжие богачи порой становились их жертвами. Но это не отпугивало остальных.

Была в Монако и еще одна притягательная достопримечательность - знаменитое казино в Монте-Карло, открытое еще в 1862 году. В числе его основателей были представители правящей в Монако династии Гримальди, к которой принадлежал и герцог Альберт I.

В то время у владельцев казино еще не было, как сейчас, своей частной полицейской службы, "просеивающей" клиентуру игорного заведения и преграждающей доступ сомнительным людям. Тогда еще каждый входящий мог выдать себя за кого угодно: русского князя, американского миллионера или турецкого пашу.

И вот однажды на Лазурном берегу появилась молодая красивая женщина, выдававшая себя за немецкую княжну Софию. Каждый день она бывала в казино, присаживалась к рулетке и делала по одной-две ставки - не больше. Ей почти всегда везло, но, казалось, удача ее мало радовала: с печальным лицом она покидала зал. Таинственная незнакомка заинтересовала герцога. В свои 56 лет он хорошо сохранился, следил за своей импозантной внешностью, не сторонился многих радостей жизни. Как-то герцог представился незнакомке. Состоялось их знакомство. Герцог пригласил княжну к себе во дворец. София не стала откладывать свой визит к герцогу, заявив, что давно мечтала осмотреть дворец, так как много о нем слышала. Дворец и в самом деле стоил этого: он был построен еще в XVI веке генуэзскими мастерами на самой вершине монакской скалы, на месте древних сарацинских укреплений, имел множество красивых башен.

Визит состоялся, а за ним последовало еще несколько встреч, во время которых герцог узнал "историю" Софии. Она якобы совсем недавно убежала из дома родителей с молодым человеком, которого очень любит и хочет выйти за него замуж. Но ее родители против мезальянса наследницы княжеского рода с небогатым молодым человеком. Молодые люди решили приехать в Монако, чтобы здесь, в знаменитом казино Монте-Карло, испытать свою судьбу за рулеткой - вдруг им выпадет счастье в виде большого выигрыша. На эти деньги они смогли бы поселиться в Италии и не зависеть от ее родителей. Но уже через несколько дней жизни в Монако выяснилось, что их надежды на счастье нереальны: ее избранником овладел демон азарта. К тому же ему постоянно не везет в игре в рулетку, он быстро проматывает все, что выигрывает она. Поэтому и выигрыши ее мало радуют, так как ситуация кажется ей безнадежной.

"История" тронула герцога, он хотел принять участие в судьбе Софии. Однажды, вернувшись во дворец после долгой вечерней прогулки, герцог обнаружил, что кто-то вскрыл его сейф и забрал оттуда все драгоценности и наличные деньги. Наутро он хотел рассказать о своем несчастье очаровательной Софии, но та бесследно исчезла. В этой истории герцог по собственной воле стал жертвой опытной обманщицы, которая при своих визитах во дворец высмотрела расположение сейфа, место, где хранились деньги и ценности. В тот вечер София намеренно увлекла герцога на прогулку в парк, чтобы он не помешал ее сообщникам совершить задуманное преступление.

Что правда, а что вымысел в этой истории - сейчас трудно проверить. Вероятно, нечто похожее имело место. Подлинно известно, что из Монако в 1913 году в соседние страны полетели телеграммы с приметами таинственной Софии и ее сообщников и с просьбой задержать их. Время шло, но след преступников так и не был обнаружен. Может быть, никто их и не искал, ведь международное сотрудничество в борьбе с уголовной преступностью находилось еще в зачаточном состоянии. Вот тогда-то, наверное, Альберт I и решил пригласить на Лазурный берег руководителей полицейских ведомств многих стран, чтобы убедить их совместно начать борьбу с путешествующими преступниками.

Призыв был услышан, и в Монако съехались специалисты из 24 стран Европы, Азии, Центральной и Южной Америки. Россия также направила на конгресс своего представителя от министерства внутренних дел. На конгрессе не присутствовали посланцы Германии, Австро-Венгрии, Скандинавских стран, то есть стран, придерживавшихся тогда немецкой ориентации. Это не было случайностью. Германия готовилась к войне. Шовинистический угар поразил и руководителей полицейских ведомств, и многих ученых-криминалистов, не желавших никаких контактов с французами. Потом они станут оправдываться, что их якобы не пригласили в Монако.

В решениях конгресса нашло отражение принципиальное мнение собравшихся специалистов о необходимости отказаться от дипломатических каналов в международном сотрудничестве полиции и устанавливать прямые контакты между полицейскими ведомствами различных стран, Было решено также учредить специальную комиссию, которая бы тщательно изучила идентификационную практику разных стран и представила результаты исследования к следующему конгрессу. Его намечалось провести через два года в Бухаресте, где предстояло решить вопрос о создании международного бюро идентификации.

Анализируя итоги конгресса в Монако, следует отметить, что наиболее ощутимым его результатом было принятие резолюций, подготавливавших создание международной службы идентификации. Это отражало позицию участников конгресса, считавших, что полицейское сотрудничество должно ограничиться взаимным предоставлением информации уголовно-розыскного характера и созданием идентификационных и других технических служб. Тогда еще не нашло поддержки предложение о создании международного полицейского центра и налаживании взаимодействия между полицией разных стран по другим направлениям.

Через три месяца, 1 августа 1914 г., германский империализм развязал первую мировую войну, и резолюции конгресса были надолго забыты. Тем не менее западные авторы считают, что именно с конгресса в Монако началась история Интерпола.