Стигматизация (клеймение) преступника

Еще одну важную проблему для социологических исследований, интерес к которой с недавнего времени снова резко повысился, представляет собой реакция общества на преступления. По этому поводу достаточно четко выразился социолог Говард С. Беккер:

"...Социальные группы порождают преступность, создавая такие нормы, нарушение которых характеризуется как девиантность, и применяя их к конкретным лицам, которые, таким образом, оказываются аутсайдерами. С этой точки зрения девиантное поведение выступает не как свойство деяний, совершенных человеком, а скорее как следствие применения к человеку другими лицами норм и санкций, превращающих его в "правонарушителя". Тот, на кого удалось наложить это клеймо, уже считается преступником; таким образом, девиантное поведение - это такое поведение, противоправность которого определяют сами люди" (Н. Becker. Outsiders. New York, 1963, p. 9.).

Это, конечно, не означает, что деяния, которые обычно квалифицируются как убийство, кража или распространение наркотиков, никогда не будут совершаться, если мы не будем рассматривать их как преступления. Скорее, дело тут в том, что на их природу, распространение, социальную значимость и на их последствия существенно влияет характер общественной реакции. Иными словами, именно общество определяет, какой социальный смысл следует вкладывать в эти деяния.

Отсюда "преступным" считается в известной мере то, что социологи называют "присвоенным статусом". Квалификация индивида как преступника зависит от отношения к нему и к его поведению других людей, но она отнюдь не является прямым следствием его собственных действий. А это значит, что в исследованиях по проблемам преступности необходимо обращать больше внимания на истинный характер наших реакций (как и почему мы реагируем на определенные "преступления" именно так, а не иначе) на то, как реагируют на него непосредственно те, кто налагает "клеймо преступника",- официальные контрольные органы (полиция и суды), а также на типичные процессы взаимодействия между этими органами и индивидами, которых они рассматривают как преступников (особенно на то, как это взаимодействие влияет на отношение к себе как к преступнику и к своей "карьере" у тех, кого "клеймят"). Соображение относительно такого взаимодействия важно потому, что оно определяет сущность всего подхода, ценность которого заключается как раз в том, что он позволяет акцентировать внимание на процессах, связанных с выработкой криминальных воззрений и поведения. Преступность отнюдь не статический феномен, в рамках которого определенный индивид имеет четко выраженные признаки "преступника" (для любого времени и места), тогда как другие "их не имеют". Наоборот, и поведение индивида, и его представления о себе постоянно претерпевают изменения и оказываются весьма чувствительными к реакциям других людей.

В сущности, этот выдод является в известной мере Лишь незначительным шагом вперед по сравнению со ставшим уже классическим в социологии афоризмом У. Томаса, утверждавшего, что, "когда люди характеризуют какую-то ситуацию Как реальную, она и становится реальной"; это положение позднее было развито Робертом Мертоном в его концепции "самореализующегося предсказания". Если мы относимся к человеку как к преступнику, он, скорее всего, и станет таковым. Эту особенность хорошо описал в одной из своих ранних работ по проблеме преступности Фрэнк Танненбаум:

"Нет ничего более вредного из того, что придумало наше общество в его борьбе с преступностью, чем этот подход. Пользуясь им, оно заявляет о "состоявшейся карьере" преступника столь громогласно и в столь драматическом тоне, что и он, и все общество воспринимают это заявление как окончательную характеристику. .Человек действительно чувствует себя преступником, а общество к тому же ждет от него оправдания этой репутации, и оно не похвали его, если он не сумеет этого сделать".

Мы уже видели, чем оборачивается отождествление школьников с "нарушителями порядка" учителями и школьными властями; вместо того чтобы быть превентивной мерой, подобное клеймо может навлечь на ребенка новую беду и серьезно способствовать его отчуждению. Действительно, полиция и суды располагают солидными возможностями для усиления криминального поведения и криминальных самооценок. Я упоминал и о той легкости, с которой мы часто "превращаем" человека в "уголовника" (то есть меняем свое отношение к нему), предъявляя ему в ходе процесса обвинение в преступлении. Уголовный процесс нередко становится, по определению одного социолога, "церемонией уничижения" человека, неким ритуалом, во время которого с обвиняемого стаскиваю, словно одежду, его прежний облик и одевают на него новый, унизительный. При таких обстоятельствах индиВиду бывает крайне трудно сохранить о себе хорошее мнение. А если к тому же этот процесс ведется нечестно (вспомните действия официальных представителей закона во "Встречах полиции с молодежью"), то, как бы ни хотел "преступник" воздержаться от такой самооценки, он вряд ли, даже если к нему и не будут применены суровые санкции, сумеет удержаться, чтобы не выработать в себе определенной враждебности к официальной "системе", которая в будущем, вероятно, еще больше усилит его антиобщественное поведение.

Под влиянием негативных реакций со стороны общества индивид может в конечном счете даже перейти от единичных противоправных действий к систематическим и превратиться в закоренелого преступника, все основательней утверждаясь в роли врага общества (поскольку именно оно считает его таковым). Социолог Эдвин Лемерт в этой связи выдвигает тезис о различии между "первичной" и "вторичной" девиацией, причем последняя, как он считает, имеет место тогда, когда индивид сознательно ведет себя определенным образом, "защищаясь, нападая или приспосабливаясь к таким скрытым или явным проблемам, которые возникают у него в результате реакций общественности на его поведение..."(Е. Lemert. Social Pathology. New York, 1951, p. 75.)

Интерес к влиянию общественных реакций на самооценку и поведение индивида (то есть сосредоточение внимания не на том, что впервые толкает человека на правонарушение, а скорее на последствиях, к которым оно приводит, и на публичном признании его преступником) является только одним аспектом указанного подхода к преступности. Другой заключается в выяснении принципиального влияния на общество той оценки, которая определяет специфические формы поведения человека как преступные. Я уже приводил пример этого влияния, когда говорил о последствиях классификации различных "пограничных деяний" как преступных. Ниже мы увидим, как объявление "криминальными" некоторых форм поведения может настолько обострить указанную проблему, что ее решение окажется лежащим за пределами индивидуальной психологии. Так, официальное объявление человека преступником может вызвать серьезные экономические последствия (когда, например, реакция общества на какую-то форму поведения создает условия для процветания черного рынка), оно может повлиять на поведение и взгляды представив телей судебно-исполнительных органов и даже способен вовать распространению многих видов "вторичных" преступлений среди преступников.

И наконец, повышенное внимание к социальным реакциям дает нам возможность начать исследование еще одной обширной области, которая должна углубить наше понимание проблем преступности. Эта область связана с "созданием" преступлений (путем чрезмерного правового регламентирования) как в общем плане, так и в отношении конкретных видов преступлений. Тем самым мы подходим к вопросу о том, какую функцию выполняет нормотворчество, квалифицируя те или иные деяния как "преступные", а их носителей как "преступников" (другими словами, делаем ли мы это в силу действительной необходимости). Это же заставляет нас обратиться к сравнительно-историческому анализу нормотворчества применительно к конкретным формам поведения (например, чем было вызвано введение специальных норм о наркотиках, почему они отличаются от подобных законов, существующих в других западных странах, и т. д.). К сожалению, невозможно в одной книге ответить достаточно подробно на эти вопросы, как бы ни были они важны для исчерпывающего анализа проблемы преступности.