Путаные представления о преступности

Прежде чем рассмотреть некоторые специфически неверные представления о преступности и те иррациональные принципы, которыми мы руководствуемся в наших попытках установить контроль над социально опасным или девиантным (отклоняющимся) поведением, я позволю себе перечислить некоторые из наиболее распространенных заблуждений, в которые мы владеем размышляя над проблемами преступности. Начать хотя бы с того, что у нас нет четкого представления о том, что же в действительности означает термин "преступность" (к этому вопросу я намерен вскоре возвратиться). Далее, мы часто проявляем излишнюю поспешность, принимая на веру довольно примитивные заявления, касающиеся причин преступности. В частности, многие склонны видеть причину только в так называемых "пороках" индивида, совершающего преступление, а не в условиях, существующих в нашем обществе. (Выяснению взаимосвязи между этими проблемами будет отведено значительное место в последующих главах.) Помимо этого, американцы прискорбно некритичны в своих оценках публикуемых сведений о росте преступности и существующих в ней тенденциях, чему причиной, повидимому, следует считать тот факт, что лишь немногие из нас достаточно глубоко задумываются над теми очень серьезными препятствиями, которые возникают на пути каждого, кто попытается собрать точные данные в этой области. И очень часто, побуждаемые зажигательными речами официальных и неофициальных лиц, призывающих к борьбе с преступностью, мы слишком легко соглашаемся с тем, что ответом на преступления должно быть "ужесточение". В действительности же, если рассматривать факты более внимательно, можно обнаружить, что повышенная реакция на преступления приводит к еще худшим результатам, чем отсутствие реакции вообще.

Существует и определенная тенденция к наивному оптимизму в подходе к возможным методам решения проблем преступности. Многие убеждены в том, что эксперты однажды все-таки пробьют "брешь", и это даст возможность освободиться от большей части преступлений. Это типично американская точка зрения. Надежда на такое радикальное решение проблемы (особенно если оно представляется следствием некоего внезапного и блестящего научного озарения, появляющегося у экспертов) - результат чистейшего простодушия. Бессмысленно думать о ликвидации всех преступлений. И было бы ошибкой ожидать, что эксперты сумеют "разрешить" для нас все проблемы преступности. Как мы увидим, систематическое изучение преступности сделает больше: оно поможет нам понять природу и масштабы этих проблем, а также укажет те пути, которые будут наиболее рациональными в достижении поставленных нами целей. Однако главный удар по преступности не может быть нанесен одними только экспертами; мы все должны принять в этом участие. Ведь не только эксперты создали те социальные условия, из которых вырастает преступность, и совершенно ясно (по крайней мере должно быть ясно), что не одним экспертам придется изменять эти условия. Разумные граждане должны ожидать от экспертов лишь точно и научно обоснованных руководящих указаний, а не готовых решений. Ответственность за борьбу с преступностью должны взять на себя самые широкие слои общества.

Проявляя чрезмерный оптимизм в отношении исчерпывающих "научных" решений, мы одновременно испытывали еще больший и вряд ли оправданный пессимизм по поводу возможности добиться пусть и не столь всеобъемлющих, но все же очень важных изменений во всем, что связано с преступностью. Контроль над преступностью не является таким вопросом, который можно решить целиком или не решать вообще. Есть такие специфические меры, приняв которые, мы существенно снизили бы размах и ослабили угрозу целого ряда преступлений в Америке. Существуют и такие широкие социальные мероприятия, начав которые, мы почти наверняка значительно понизили бы общий уровень преступности в нашем обществе, даже если бы нам и не удалось полностью ликвидировать преступное поведение. Преступность не является тем феноменом, который совершенно не поддается контролю. Это факт, а не успокоительное заявление, как может показаться.

Тогда почему же мы оказываемся неспособными более трезво и основательно подойти к проблемам преступности? Это любопытный и сложный вопрос, к которому я еще возвращусь в конце книги. Однако нет ничего удивительного в том, что как преступления, так и наказания за них вызывают у нас очень сильные, иногда затрагивающие самые основы психики, эмоциональные реакции. Нас неизменно поражают эти явления, за которыми, однако, стоят хрестоматийные примеры человеческого поведения и морали и которые, как утверждают психоаналитики, задевают самые скрытые струны человеческой психики. На уровне же более сознательного восприятия наше отношение к проблемам преступности и наказания тесно связано с нашими идеями добра и зла и с законным стремлением сохранить заслуживающие этого ценности и оградить желательные для общества институты. Опасность заключается в том, что мы можем оказаться под влиянием страха перед ужасными последствиями преступности. На самом деле легче всего сказать, что нашему обществу грозит гибель, поскольку мы не "расправляемся" с преступностью, и гораздо труднее, но значительно важнее разобраться в том, действительно ли некоторые аспекты преступности в Америке указывают на желательность социальных изменений. Иными словами, мы должны критически подойти к тем ценностям и институтам, которые служат источником криминального поведения. Мы должны также учесть, что всякая поспешная или непродуманная реакция на такое поведение способна подорвать именно те ценности и институты, которые мы считаем ключевыми для социального благополучия и прогресса в демократическом обществе.

В своей основе наше нежелание рационально подойти к проблеме преступности обусловлено политическими соображениями. Проблема преступности представляет собой для американского народа один из важнейших аспектов социальной политики. Более четкое ее понимание заставило бы нас принять целый ряд таких законодательных и иных решений, к которым мы на сегодняшний день, по-видимому, не готовы. Нам пришлось бы, вероятно, признать - как официально, так и для самих себя,- что существуют определенные виды преступности, полностью освободиться от которых не помогут ?никакие законодательные акты или превентивные меры. Мы вынуждены были бы также прийти к выводу, что именно повышенная озабоченность "войной с преступностью" и ее усиленное финансирование (а как раз этот призыв стал сейчас наиболее распространенным в политической риторике) представляют собой то, в чем мы не нуждаемся (по крайней мере в первую очередь).

Сейчас нам куда нужнее существенный перевод энергии и денег, идущих на борьбу с преступностью, из различных специализированных исправительных и прочих репрессивных программ в фундаментальные долговременные программы, рассчитанные на постепенное устранение социально-экономических болезней нашего общества. Как мы увидим в дальнейшем, эти болезни являются сегодня причиной появления наиболее серьезных форм преступности в Соединенных Штатах.

Американцам пришлось бы трезво продумать возможные пути уменьшения наиболее разительных несоответствий между многими из признанных у нас ценностей и теми из них, без которых мы действительно несможем жить. В какой-то степени социально-экономическая трансформация нашего общества направлена именно на это. В этой связи наглядным примером является очевидное противоречие между провозглашенными идеалами равных прав и возможностей, с одной стороны, и упорным сохранением неравенства в главных областях нашей нынешней социальной системы - с другой. Однако противоречивость и несоотнесенность ценностей американского общества на этом не кончаются они проявляются в самых различных сферах, начиная с экономической конкуренции, переходя в сферу сексуальных отношений, распространяясь на политические свободы, на сделки в бизнесе и другие стороны человеческих взаимоотношений.

Хотя ни одному обществу никогда не удавалось полностью избавиться от ценностных несоответствий, однако можно думать, что в жизни современной Америки разрыв между идельным и реальным стал настолько широким, что превратился в серьезный источник социальных недоразумений и ожесточения индивидов. И здесь опять-таки главной нашей заботой должно стать отыскание связей между существующими условиями и моделями поведения, с одной стороны, и проводимыми сейчас социальными изменениями - с другой. В некоторых случаях понадобятся серьезные усилия, чтобы достичь провозглашенных нами идеалов. В других - наши признанные ценности, видимо, придется известным образом модифицировать, чтобы предоставить индивиду большую свободу поведения. Нам, вероятно, нужно будет свыкнуться с некоторыми формами поведения, которые мы сейчас рассматриваем как криминальные. Наше общество поступает неразумно, слишком часто и поспешно обращаясь к юридическим санкциям, едва лишь оно сталкивается с индивидами, чье поведение как-то отличается от установленной нормы или же кажется нам опасным.

Рациональная политика в области преступности потребовала бы от нас заново определить то, чего мы хотели бы добиться, используя уголовное право как средство социального контроля. Действительно ли мы продолжаем стремиться к возмездию, предпринимая правовые акции против индивидов, нарушающих порядок и нормы общества, то есть преследуем именно ту цель, которая отрицается в современном цивилизованном обществе? А если мы намерены предотвратить нарушения или исправить человека, то насколько реалистично мы оцениваем наши возможности в достижении этих целей и те помехи, которые ограничивают эти намерения? Что касается профилактики преступлений, то вполне может случиться (и в последующих главах будут представлены соответствующие материалы), что мы будем чаще всего обращаться к уголовному праву именно в тех случаях, когда его предупреждающий эффект окажется наименьшим, и наоборот - будем довольно редко пользоваться санкциями в отношении как раз тех видов правонарушений, где скорее всего можно было бы рассчитывать на эффективность профилактических мер. К сожалению, невозможно в столь краткой работе рассмотреть более или менее детально вопрос об исправлении или, говоря конкретнее, о той роли, которую могли бы сыграть наши многочисленные и разнообразные исправительные учреждения и программы. Тем не менее я хотел бы подчеркнуть один связанный с этим момент, а именно что желание "наказать" преступников никогда не должно подменять собой стремление к более широким социальным реформам. Как мы увидим, концентрация внимания на исправительных мерах приносит лишь ограниченную пользу, не охватывая существующих в нынешней Америке широких областей преступности.

Если мы хотим перестроить нашу политику в отношении преступности на реалистической основе, мы обязаны коренным образом пересмотреть свои взгляды на преступность и на меру наказания. Мы должны создать такую атмосферу, в которой политики (включая и политических лидеров) могли бы начать пропаганду разумных мероприятий, не рискуя при этом совершить политическое самоубийство. Немало просвещенных людей пыталось выступать за такие мероприятия. Но оказалось, что лицам, обладающим политической властью, исключительно трудно делать какие-то заявления, касающиеся этих вопросов, не упоминая об "угрозе преступности", о "необходимости более жесткого контроля за исполнением законов" и т. п. Конечно, вполне возможно использовать такую терминологию в стратегических целях, уподобляя ее витрине, за которой можно незаметно осуществлять прогрессивную политику. Однако подобная риторика может дать отрицательный результат, усилив необоснованные страхи и призывы к репрессивным действиям. Я намерен постоянно подчеркивать то обстоятельство, что главное внимание в борьбе с преступностью должно быть отвлечено от вопросов принуждения (а также исправления) и сосредоточено на общих усилиях по предупреждению и надзору. Основой же этих усилий должна стать не разъяснительная, превентивная работа среди потенциальных преступников, а скорее прямые действия по ликвидации специфических социальных условий, порождающих преступность.

Нежелание публики менять взгляды и убеждения до некоторой степени объясняется относительно слабым знанием основных фактов, связанных с преступностью. Иногда полагают, что в нашем обществе вообще никто, включая и так называемых экспертов, понастоящему не знает природу и причины преступности. Это неверно. Неверно и то, что кабинетные специалисты-криминологи, как иногда утверждают некоторые критики, настолько углубились в абстрактное теоретизирование, что позабыли о проблемах преступности в "реальном мире". В действительности же исследователи-криминологи снабдили нас громадной по объему информацией и к тому же глубоко проанализировали ее. И, как я попытаюсь показать, многое из проделанного ими дает важные практические указания тем, кто формулирует нашу социальную политику.

Одна из главных целей данной книги - представить эти факты и теории на рассмотрение широкой публики. Поэтому я предполагаю частично использовать материалы, уже включенные в стандартные учебники по криминологии для колледжей ("Классическим" социологическим текстом по криминологии является работа: Е. Sutherland and D. Cressey. Principles of Criminology. 7th ed. Philadelphia, 1966. Есть и две другие основополагающие работы: D. Gibbons. Society, Crime and Criminal Careers. Englewood Cliffs, 1968; D. Та ft and R. England, jr. Criminology. 4th ed. New York, 1964. Прекрасным сжатым обзором по теме является работа: G. Sуkes, Crime and Society, 2nd ed. New York, 1967.). Однако аудитория, пользующаяся такими работами, довольно ограничена, а эти книги в трактовке той или иной проблемы обычно носят энциклопедический характер, и это приводит к тому, что наиболее серьезные открытия и находки, равно как и идеи, теряются в них. Еще одним ценным источником информации являются материалы, недавно собранные президентской Комиссией по применению закона и отправлению правосудия и опубликованные в книге "Вызов преступности в свободном обществе", а также в докладах рабочих групп комиссии, которые посвящены различным специфическим аспектам преступности в Америке.

Вероятно, лишь немногие американцы представляют себе, какое огромное число социологов и других ученых-исследователей посвятило себя систематическому сбору и анализу эмпирических данных в области криминологии, то есть в той сфере, которая, к сожалению, часто ассоциируется в представлениях широкой публики с криминалистикой и работой следователя. Социологи тщательно исследовали территориальные и социальные особенности распределения уголовных преступлений, классифицировали известных преступников, критически проанализировали официальную уголовную статистику и методы регистрации преступлений. Они занимались сравнением социальных характеристик (в частности, происхождения) известных преступников с "похожими" (то есть более или менее приближенными) характеристиками лиц, не являющихся преступниками; производили выборочные опросы широкой публики относительно возможного участия в уголовном преступлении, причем это дало, как мы увидим дальше, довольно любопытные результаты. Исследователи записали и проанализировали биографии самых различных преступников, от малолетних правонарушителей до взрослых профессиональных воров провели и проводят интенсивные опыты по наблюдению за структурой и действиями банд уголовников осуществляют анализ социальной организации и результативности различных исправительных программ и институтов. Используя другие многочисленные пути, они обследовали почти все аспекты криминального поведения и выявили наши реакции на него. В итоге мы знаем теперь очень многое о природе, размахе и территориальном распределении преступлений, о социальной корреляции участия в преступлении и о тех процессах, которые связаны с существованием различных "карьер" в уголовном мире. К сожалению, криминологи нередко сами скрывают общественное значение своих открытий, проявляя чрезмерную осторожность, чем серьезно снижают роль своей профессии. Поскольку первостепенной задачей социальных наук является формирование системного подхода к обществу и его функциям, социологи часто настаивают, чтобы вопрос о том, где использовать найденные ими закономерности и положения, рассматривался во вторую очередь, после того как будут приняты более широкие решения, которые, как они утверждают, выходят за пределы их научной компетенции. Ученые убеждены, что могут обеспечить прочную базу для выработки таких решений, но что в то же время они (как ученые) не в состоянии точно определить направления социальной политики. Придерживаясь избранной ими пресловутой "нейтральной" позиции, некоторые ученые-социологи попросту стесняются публично выступить с выводами, основанными на результатах своей работы. Более того, они нередко отказываются четко и решительно объявить о своих находках, поскольку их аналитические выводы часто рассматриваются как не окончательные и нуждающиеся в проверке в свете новых фактов. Такая постановка вопроса может показаться неудовлетворительной принимающему решение политику, поскольку он ищет авторитетных научных указаний, которые необходимы ему на данный момент и в данном месте. Он не может постоянно дожидаться, пока будут "собраны все сведения" это условие вообще никогда не может быть обеспечено полностью. Разумеется, некоторые социологи предпочитают быть постоянно наготове, чтобы удовлетворить запросы политиков, и число исследователей, представляющих свои соображения на рассмотрение публики, постоянно увеличивается. В этом отношении следует особо отметить доклады президентской комиссии, так как в них наиболее полно отражены результаты уже проведенных в частном порядке и специально организованных изысканий.

В криминологии обнаруживаются определенные тенденции, которые, по-видимому, способствуют ограничению ее вклада в социальную политику до минимума. Большая часть традиционных исследований здесь сосредоточивается на причинах индивидуальных преступлений. С помощью статистических сравнений исследователи пытаются создать ассоциативные модели личностных и социальных характеристик отдельных индивидов и определить степень предрасположенности к преступному поведению. Современная криминология неизменно гордится тем, что в ней впервые все внимание концентрируется "на преступнике, а не на преступлении". Конечно, попытки понять преступление, а не просто пресечь его, явились шагом вперед. Однако упор на изучение преступности путем исследования преступников и относительное забвение самих преступлений, очевидно, способствовали появлению у широкой публики мнения, что преступность - это просто функция нарушенной адаптивности (приспособляемости) индивида. Нередко исследователь объединяет всех правонарушителей в одну группу (особенно когда он сравнивает социальные характеристики "криминальных", как правило находящихся под арестом, и "некриминальных" индивидов), нимало не заботясь о том, что в своих деяниях они обнаруживали самые различные формы антисоциального поведения. Предполагается, что этим правонарушителям свойственны такие общие характерные особенности, которые будут существенно отличать их от соблюдающих законы двойников.

Сосредоточиваясь на сравнении индивидов, исследователи иногда действительно упускали из виду общие социальные источники преступности. Как мы увидим, постепенно криминологи перенесли свое внимание с выяснения особенностей индивида (при этом преступность неизменно приписывалась наследственности, физическим свойствам человека и т. п.) на анализ тех путей, которыми индивид в силу его социальной позиции и характера взаимодействия с обществом (имеется в виду его социально-экономический статус, проживание в определенном районе, семейное положение и связь с первичной группой и деятельность в ней) приходит к преступлению. Усиливается и другая положительная тенденция - изучать непосредственно структуру самого общества и природу его культурных ценностей. Все большее признание получает точка зрения, согласно которой определенные устоявшиеся социальные традиции и признанные ценности оказывают заметное влияние на общую картину преступности. В известном смысле все существующие модели преступного поведения являются ценой, которую мы вынуждены платить за ту структуру нашего общества, которую мы создали сами.