Захмелевший арестант

Число злостных преступлений росло не по дням, а по часам, и постепенно серия убийств на границе стала забываться.

Шел июль 1949 года. Заключенный № 2106/47 нижнесаксонской тюрьмы в Целле доводил своих стражей буквально до отчаяния. Вот уже два года как это полный человек с круглым опухшим лицом и очками в дешевой никелированной оправе сидел за решеткой. Звали его Рудольф Плейль.

5 декабря 1947 года Плейля приговорили к двенадцати годам и трем месяцам тюрьмы. Дело Плейля рассматривалось первым отделением по уголовным делам ландгерихта (земельного суда) в Брауншвейге. На основании заключения психиатра Барншторфа, Плейль был признан уменьшенно вменяемым^* и потому суд воздержался от более суровой меры наказания. Что же он совершил?

^* (В некоторых странах в уголовном законодательстве существует норма о так называемой уменьшенной вменяемости (для детей, престарелых, лиц, страдающих психическими аномалиями, не исключающими ответственность, и т. д.). Внешне привлекательная, якобы гуманистическая норма на деле оборачивается избавлением от ответственности тяжких преступников либо оставляет открытой дверь для разного рода злоупотреблений со стороны врачей-психиатров и судей. - Прим. отв. ред.)

Это произошло в ночь с 13 на 14 апреля 1947 года в районе границы недалеко от Цорге. Неизвестный зарубил топором 52-летнего коммерсанта Беннена из Гамбурга, затем ограбил труп и бросил его вместе с орудием убийства в реку.

Когда началось расследование, местные жители обратили внимание полиции на некоего Плейля, спекулянта, то и дело курсирующего из одной зоны в другую. Через четыре дня он был арестован.

Поначалу обвиняемый пытался отрицать свою вину, но скоро был полностью изобличен, так как на топоре обнаружили отпечатки его пальцев. Однако, как ни странно, никому не пришло в голову проверить, не имел ли Плейль отношения к таинственным убийствам на границе, хотя череп молодой женщины был найден всего с месяц тому назад на участке этой же уголовной полиции, в районе Цорге.

Плейль предстал перед судом. Во время разбирательства дела он рассказал, что обещал Беннену переправить его в советскую зону, но накануне хватил лишнего и поэтому сбился с пути. Коммерсант разозлился и не переставал ругаться всю дорогу. В конце концов это бесконечное брюзжание настолько взбесило Плейля, что он в ярости схватил топор, бросился на Беннена и, не помня себя, начал рубить его, пока не прикончил совсем.

Поскольку Плейль был эпилептиком, да к тому же пьян в момент убийства, суд нашел эти обстоятельства смягчающими и ограничился 12 годами тюрьмы.

Прошло два года. Для уголовной полиции Нижней Саксонии убийство коммерсанта стало уже историей. Плейля перевели из предварительного заключения в тюрьму города Целле, дело сдали в архив.

Однако Плейль не сгинул безвестным и забытым арестантом, как это часто бывает. Он постоянно напоминал о себе. Ни один уголовник не хотел сидеть в камере с "этим чокнутым", который прямо-таки садистски, истязал своих сокамерников. Никто не мог объяснить его поведение. Наконец надзирателям это надоело и по распоряжению прокуратуры Плейля направили на обследование в психиатрическую лечебницу Кенигслюттера.

Здесь он был известной личностью. Главврач клиники, медицинский советник Барншторф еще в 1947 году, сразу после убийства Беннена, пытался исследовать загадочные извилины мозга в шарообразной голове Плейля. Правда, больше чем хотел сказать сам Плейль, он так и не узнал. К тому же тогда у главврача было слишком мало времени, да и Плейль показался ему заурядным убийцей. Когда же садистские атаки на сокамерников обнаружили скрытые сексуальные наклонности Плейля, случай заинтересовал Барншторфа. Кстати, и времени у него на этот раз было гораздо больше.

Плейля внимательно обследовали. Расспросили о его жизни и давно умерших родственниках, о его чувствах, мыслях, восприятиях. Скрупулезно выспрашивали все подробности о его интимной жизни: успехах и неудачах, основных и побочных явлениях. Подвергали его различным тестам.

Во время теста на алкоголь случилось непредвиденное. Плейль, отвыкший за время заключения от шнапса, внезапно заявил, что в марте 1946 года в карьере Роклума он прикончил одну женщину и потом изнасиловал ее.

Врачи глядели на него с недоверием. Разочарованный такой реакцией, Плейль "поколдовал" над своим пиджаком и вытащил из-под подкладки листок бумаги. На нем во всех деталях было описано это убийство.

Собственно говоря, он хотел, чтобы это стало известным только после его смерти. Но с другой стороны, на кой это ему тогда нужно? Путь лучше о его делах узнают сейчас. По крайней мере он своими глазами прочтет, что об этом напишут газеты. И, обращаясь к врачам, Плейль добавил: "И Вы, господа, должны в конце концов узнать, кто перед Вами. Я, Рудольф Плейль, величайший убийца всех времен!"

Толстые стены лечебницы в Кенигслюттере уже немало повидали на своем веку, в том числе и таких вот субъектов, страдающих манией величия. Врачей трудно было чем-то удивить, и они продолжали смотреть на Плейля весьма скептически. Это окончательно вывело его из себя. Он готов был смириться с чем угодно, но отнять его "честно заработанную" славу убийцы... Такого удара он не мог вынести.

В ярости он начал выкладывать все об убийстве с такими деталями и такой достоверностью, каких можно лишь пожелать многим донесениям уголовной полиции. В заключение он дал понять, что мог бы еще много чего порассказать на эту тему.

Врачи по-прежнему со скептическим видом дали ему бумагу, ручку и попросили как можно точнее записать все, что он им сообщил. Плейль щелкнул каблуками, гаркнул "Jawohl", промаршировал в свою камеру и начал строчить. Он не только все описал, но и снабдил свои записки иллюстрациями и схемами.

К таким скрупулезным показаниям врачи отнеслись посерьезнее и уведомили о них прокуратуру, которая в свою очередь поручила комиссии уголовной полиции Брауншвейга пересмотреть дело.

То, что случилось потом, нельзя объяснить ни децентрализацией уголовной полиции, ни так часто критикуемой неопытностью криминалистов, а только единственно элементарным невежеством, которым отличались уже первые прусские комиссары уголовной полиции и которое и сегодня можно встретить в современных, оснащенных компьютерами центральных органах уголовной полиции ФРГ.

Уголовная полиция Брауншвейга пропустила мимо ушей сообщение психиатров и даже не подумала серьезно заняться Плейлем. Его объявили обычным хвастуном, который просто хочет привлечь к себе внимание. Дело Плейля и его признание в убийстве восемь месяцев пересылали от одного чиновника к другому, пока оно в конце концов не затерялось окончательно в бюрократических дебрях полицейского аппарата.

Никто из уголовной полиции и пальцем не пошевелил, чтобы проверить его показания.

Таким образом, "великому убийце" пришлось слишком долго ждать желанных газетных заголовков. Тем временем в его извращенном уме засела очередная идея: Плейль решил стать профессиональным палачом и, находясь на государственной службе, за хорошую плату делать то, чего нельзя обычному человеку: убивать!

Плейль никогда не откладывал в долгий ящик принятое однажды решение, поэтому он тут же сочинил соответствующее заявление о приеме на работу и, кроме того, направил прошение на имя бургомистра города Виненбурга. В прошении он изливал свою душу:

"... Они тут мне не верят, что я человек, который умеет быстро и хорошо убивать. Вы должны оказать мне услугу: пойти туда и прислать мне документ, что там действительно лежит мертвая старуха. Мой рюкзак лежит там же, в яме".

Этому типу так нетерпелось поскорее снова убивать людей, что он умоляюще приписал: "Пожалуйста, поторопитесь с ответом, чтобы я поскорее получил разрешение и мог наконец-то начать вешать". Он подписался "Преданный Вам Рудольф Плейль" и приложил к письму точный план местности.

Конечно, письмо попало не к бургомистру Виненбурга, а в уголовную полицию, которая только теперь зашевелилась и поехала-таки на указанное Плейлем место. Это был колодец возле будки путевого обходчика под номером 25 на тихом участке железной дороги Виненбург - Хальберштадт.

И лишь теперь, спустя почти три года после того, как был найден череп под Цорге, всего в 35 километрах к югу отсюда, расследование убийств сдвинулось с мертвой точки. В указанном Плейлем колодце полиция нашла сразу два трупа и оба с характерными для убийств 1946-1947 годов признаками.

Эти преступления и по месту и по времени совпадали с. убийством 20 летней Маргот М., тело которой обнаружили 17 января. Полиция даже не подозревала о них.

На этот раз личности убитых были быстро опознаны. В спешке собирала брауншвейгская уголовная полиция донесения и факты, связанные с нераскрытыми убийствами женщин. За несколько недель материалы дознания, допросы, другие результаты расследования заполнили 36 папок.

Пришлось придать уголовной полиции специальные силы и назначить прокурора, который занимался исключительно этим Делом.

В ходе следствия полиция столкнулась со случаем покушения на убийство, где был также ясно виден своеобразный "почерк" Плейля. Дело это было давным-давно прекращено и сдано в архив.

12 декабря 1946 года, то есть всего за два дня до убийства Эрики М., в Южном Гарце (Нижняя Саксония) была зверски избита и ограблена 55-летняя Люси З. из Шлезвиг-Гольштейна.

Фрау З. переходила границу в районе Нордхаузена. В дороге она присоединилась к двум мужчинам, с которыми была молодая девушка. Мужчины хорошо знали местность и пообещали безопасно переправить ее в британскую зону.

Фрау З. охотно согласилась, тем более что сама она не знала дороги, а мужчины, казалось, внушали доверие. Особенно внимателен был старший (позже выяснилось, что это был Плейль). Он завязал ей шнурки на ботинках и даже вызвался нести ее вещи. Среди прочего у фрау З. было несколько бутылок водки.

Когда благополучно миновали границу, Люси З., едва державшаяся на ногах от волнения и долгого пути, попросила сделать привал. Они выбрали укромное местечко и расположились на отдых. Открыв сумку, фрау З. предложила мужчинам хлеба и водки. Это была роковая ошибка, которая едва не стоила ей жизни.

В этот день Плейль был еще трезв, что с ним случалось крайне редко. Увидев бутылку, он жадно схватил ее и стал пить огромными глотками. Женщина хотела забрать у него водку. Рассвирепев, он изо всей силы ударил ее тяжелой палкой.

Фрау З. рухнула на землю, но Плейль, не обращая на это внимания, продолжал зверски избивать ее. Второй мужчина, некий Шюслер, подзадориваемый Плейлем, тоже изо всей силы ударил ее, но потом неожиданно подхватил вещи фрау З. и пустился наутек. Вместе с ним удрала и девушка.

Плейль несколько секунд поколебался и бросился вслед за беглецами, уносившими шнапс.

Это спасло фрау З. от неминуемой смерти. Спустя некоторое время она пришла в себя и с большим трудом дотащилась до ближайшего населенного пункта. Почти два месяца она пролежала в больнице. Фрау З. заявила о случившемся в полицию и подробно описала преступников. Но уголовная полиция не знала, с какой стороны подойти к делу, даже имея на руках такие сведения. Сотрудники полиции, по горло заваленные донесениями, и не пытались организовать серьезный розыск преступников или провести сравнение этого случая с другими преступлениями. Это дело, как и многие другие, по истечении срока было "временно прекращено".

Однако фрау З. не забыла человека, который чуть не убил ее, хотя с тех пор и прошло несколько лет. Она с первого взгляда опознала Рудольфа Плейля. Теперь брауншвейгская уголовная полиция раскручивала одно дело за другим.

Плейль, чрезвычайно довольный тем вниманием, которое ему стали уделять, всеми силами содействовал расследованию. Он радовался, что его имя упоминается в прессе в одном ряду с такими знаменитыми убийцами, как Хаман, Зеефельдт и Кюртен, и признался в совершении двадцати шести убийств и бесчисленных нападениях на женщин и девушек. Большинство этих преступлений были неизвестны полиции, многие показания уже невозможно было проверить.

Благодаря болтливости Плейля, а также показаниям фрау З. полиция узнала и о его сообщниках. Дело в том, что этот садист лишь несколько преступлений совершил в одиночку. В большинстве случаев у него было сообщники: некий Карл Хофман, старше его на 11 лет, и 18-летний мясник Конрад Шюслер.

Дело Плейля и его сообщников слушалось в брауншвейгском суде присяжных с 30 октября по 17 ноября 1950 года. Судебное заседание началось с принятия любопытного решения. По заявлению прокурора суд отвел кандидатуру психиатра доктора Барншторфа как эксперта. Это был тот самый Барншторф, который своим тестом на алкоголь вызвал взрыв признаний у Плейля. Поводом для отвода было то, что Барншторф в нарушение действующих правил еще до окончания судопроизводства опубликовал в журнале "Шпигель" большую статью о Плейле.

Вместо Барншторфа были назначены два других эксперта. Причем один из них, профессор д-р Эвальд, считал, что Плейль, согласно параграфу 51 части 2 Уголовного кодекса, может быть признан лишь ограниченно (уменьшенно) вменяемым. Второй эксперт, профессор Юнгникель, напротив, не видел основания для этого и объявил Плейля полностью вменяемым.

В этой ситуации суд принял компромиссное решение. В случае убийства 25-летней Кристы З. суд признал, что Плейль действовал в сумеречном состоянии сознания, вызванного эпилепсией, и, следовательно, не может нести уголовную ответственность^*. Но во всех остальных случаях суд признал Плейля, как и обоих его сообщников, и вменяемым, и полностью виновным.

^* (Следует иметь в виду, что признание человека невменяемым, т. е. не сознававшим своих поступков и не имевшим вследствие этого возможности руководить ими, означает наличие у лица душевного заболевания. Деяния же его в этом болезненном состоянии не являются преступлением в юридическом смысле слова. Невменяемость как состояние, исключающее привлечение к уголовной ответственности, следует отличать от "уменьшенной вменяемости", о чем было сказано выше. - Прим. отв. ред.)

Но пока продолжалось расследование и слушание дела Плейля, в ФРГ была отменена смертная казнь, поэтому всех обвиняемых приговорили к пожизненному тюремному заключению и лишению гражданских прав.