Мошенник с дипломатическим паспортом

Весенним днем 1946 года в старинную ратушу города Любек вошел офицер в форме майора венгерской армии. Он предъявил дипломатический паспорт на имя доктора Штефана Грегора Немета, уполномоченного комитета по репатриации и директора венгерского Красного Креста и с очаровательной улыбкой, однако весьма настойчиво, потребовал "официальной" аудиенции у обер-бургомистра.

Замотанный делами, глава ганзейского города был не в восторге от непредвиденного визита, но что ему оставалось делать: не заставлять же иностранного дипломата ждать. И доктор Немет был тотчас допущен к обер-бургомистру. Определенного дела у майора не было. Он заявил, что просто хотел нанести главе города визит вежливости, подобный визиту его гамбургскому коллеге. Поскольку в будущем им придется время от времени встречаться, отметил Немет, то будет полезно для обоих знать друг друга лично. Обер-бургомистр был совершенно с этим согласен, а так как посетитель не предъявлял никаких требований, а просил лишь о поддержке в его нелегкой, но благородной деятельности, то любекский обер-бургомистр нашел его исключительно милым человеком. Майор сообщил, что будет сотрудничать с немецким Красным Крестом и любезно предложил свои услуги на случай, если возникнут какие-либо сложности с венгерскими беженцами.

С каждой минутой майор нравился обер-бургомистру все больше и больше. В скором времени "лучшие круги" Любека и Гамбурга разделили его восторг. В обоих городах майор Немет организовал пункты по репатриации и потребовал, а вскоре и стал получать через немецкий Красный Крест от соответствующих хозяйственных органов от 20 до 25 суточных продовольственных пайков для проезжающих венгерских реэмигрантов. Впоследствии выяснилось, что ни один венгерский реэмигрант не получил из этих пайков ни крошки. Продукты питания не без помощи отцов города были израсходованы самим Неметом.

Но это обнаружилось лишь спустя много месяцев. А весной 1946 года Немет был все еще элегантен и очарователен. Он пользовался таким расположением и любовью у сливок гамбургского и любекского общества, что считалось хорошим тоном быть знакомым с ним и даже бывать в его доме.

Этот любезный человек был милый хозяин и собеседник. И это при том, что жизнь сыграла с ним злую шутку. Тем не менее никто не слышал, чтобы он жаловался или ругал "немцев". Напротив! "Виноват во всем был только этот Гитлер, не так ли? Но Вы, уважаемая фрау и Ваш супруг, Вы же не Гитлер?"

Господи, какая объективность! От какого же иностранца услышишь подобное о немцах?

Вдобавок ко всему майор был баснословно богат. Правда, значительную часть своего состояния он потерял во время войны. Он говорил об этом при случае на своих вечерах, которые устраивал для высшего общества - точнее, для тех, кто считал себя таковым. Впрочем, он все еще владел ценными бумагами на сумму 900 тысяч рейхсмарок в, немецких банках, не говоря уже о великолепных семейных драгоценностях. Иногда после бокала вина он в шутку давал примерить их какой-либо из дам. И, наконец, было совершенно очевидно, что у него снова по горло прибыльных дел. Он уже основал изрядное число фирм, и все они приносили высокий доход. Это было ясно из бухгалтерских отчетов, которые он охотно показывал каждому деловому человеку из числа своих знакомых, если тот проявлял интерес. Он был связан со столькими предприятиями, что вынужден был нанять двух личных секретарей и адвоката. Конечно, великодушный майор и в делах не был мелочным, напротив, он был всегда готов ввести некоторых состоятельных друзей в число пайщиков своих фирм. Наряду с этим Немет замышлял целый ряд других сделок: например, продажу прекрасного венгерского вина, которое не случайно пользуется такой славой во всем мире. Позднее так и не удалось установить, сколько же владельцев гостиниц и торговцев надеялись разбогатеть на этой сделке. Ясно только, что число их было довольно велико, так как Немет положил к себе в карман около 300 тысяч рейхсмарок.

На махинации, идея которой принадлежала его адвокату, он взял сразу 150 тысяч рейхсмарок. И все это с помощью чрезвычайно примитивного трюка. Одураченные Неметом люди поверили, что он сопровождал состав из восьми вагонов с партией венгерского вина от Мюнхена до границы зоны в районе Эйхенберга. И там из-за пустяковой небрежности в сопроводительных документах партия была задержана. Не хватало какой-то печати. "Мелочь", на которую в Венгрии не обратил бы внимания ни один чиновник. Но здесь у педантичных немецких служащих это, конечно, вызвало целый переполох. Постепенно все удалось уладить. Печать поставлена, и партия должна прибыть со дня на день. Таким образом, все как будто в порядке, но "небрежность со штампом" имела серьезные последствия для его бизнеса. Партнер Немета отказался из-за этих проволочек от сделки, и вот теперь на Немете висит вся партия вина. Чтобы не отправлять вагоны обратно в Венгрию, а это не даст ничего, кроме новых хлопот, он добился разрешения у своего правительства и у британских оккупационных властей сбыть вино в Германии внушающим доверие перекупщикам. О спекулянтах, разумеется, не может быть и речи. Имеются в виду честные торговцы, тем более что вино он может отдавать только крупными партиями, где-то от трех до четырех тысяч литров, и только за процентную плату вперед.

Разумеется, каждый хозяин гостиницы, владелец ресторана или торговец, с которым Немет говорил об этом, считал себя кристально честным человеком. И почти каждый был готов внести требуемый задаток. Минимальная сумма, которую Немет получил в установленных следствием 11 случаях, составляла 6 тысяч рейхсмарок.

Были у майора Немета и другие махинации, как, например, "перевозка тел умерших". Осенью 1945. года одна жительница Гамбурга с большим трудом отыскала место где был похоронен ее погибший на войне сын. С этого времени она мечтала перевезти бренные останки сына на родину. Дело было очень сложным: миллионы отцов и сыновей лежали в чужой земле. Оно было тем более безнадежным, что в то время еще не существовало ни отрегулированной административной системы, ни соответствующих международных соглашений. Знакомые этой женщины, более реально смотревшие на вещи, советовали ей отказаться от дальнейших попыток. Она и сама уже примирилась с неудачей, но тут ее неожиданно познакомили с влиятельным и любезным венгерским майором. Женщина увидела в этом перст судьбы: ведь могила ее сына была как раз в Венгрии.

Исполненная решимости, она обратилась к майору, и тот сразу проявил большое участие. Конечно, можно организовать перевозку, и притом совершенно легально. Но для этого необходимо запастись терпением и преодолеть массу формальностей. Немет перечислил лишь некоторые из них, и бедной матери стало не по себе. Но находчивый майор сумел ее успокоить. Он сказал, что имеет некоторые связи в Союзном контрольном совете и, без сомнения, получит соответствующее разрешение.

И действительно, уже через неделю он появился у женщины и заверил ее, что дело сдвинулось с места. По его словам, ему не только удалось получить разрешение на перевоз тела, но и договориться с известным во всем мире похоронным бюро "Конкордия". Эта фирма находится в Берлине и оттуда будет осуществлять все необходимые действия. Нужно только перевести на ее счет задаток в сумме 14 тысяч рейхсмарок. Женщина вручила Немету деньги, и он пообещал в ближайшее время привезти оформленные документы.

Всемогущий майор и на этот раз сдержал свое слово. Через несколько дней он принес заверенную у нотариуса копию квитанции за гроб, выписанную фирмой "Конкордия" в Берлине. В квитанции "Конкордия", кроме того, предъявляла счет на общую сумму 14 тысяч 820 рейхсмарок и 22 пфеннига за транспортировку пустого гроба из Берлина в Венгрию и оттуда назад в Гамбург (уже с останками). На приложенном счете сумма была разложена по отдельным статьям расходов.

Немет сообщил женщине, как выглядит гроб и каковы его размеры, и разъяснил правила международных железнодорожных перевозок тел умерших. Он опять просил ее набраться терпения, так как дела с транспортом обстояли далеко не лучшим образом. Удовлетворенная заказчица внесла оставшиеся 820 рейхсмарок и 22 пфеннига и стала ждать. Проходила неделя за неделей, но ни гроба, ни каких-либо известий от фирмы "Конкордия" не поступало. Женщина забеспокоилась, начала наводить справки в гамбургских похоронных бюро и к своему ужасу узнала, что о фирме "Конкордия" никто никогда не слышал. Она наняла частного детектива, который занялся розыском в Берлине, но и там об этом "солидном и уважаемом" похоронном бюро ничего не знали. Женщина нашла Немета, который как раз собирался организовать еще одну перевозку тела. Увидев перед собой разгневанную клиентку, майор не растерялся. Бюро "Конкордия" переехало из Берлина в Вену, заявил он. Когда спустя короткое время выяснилось, что такого бюро нет и в Вене, Немет сказал, что теперь "Конкордия" окончательно обосновалась в Будапеште. И чтобы доказать, как не права его заказчица со своими подозрениями, он предложил ей поехать с ним в Венгрию и в ее присутствии на месте урегулировать вопрос. Для этого нужно было лишь 10 тысяч рейхсмарок для оплаты расходов во время поездки.

Осуществить это намерение ему уже не удалось. Уголовная полиция, имевшая достаточно материала против Немета, вмешалась, наконец, в это дело. Уполномоченная британскими оккупационными властями, любекская полиция уже несколько недель собирала сведения о подозрительном венгерском дипломате. В отделе общественной безопасности - Public Safety Branch (PSВ), который осуществлял контроль за немецкой полицией в британской зоне, также навели справки. Вскоре не осталось никаких сомнений: человек с дипломатическим паспортом - отъявленный мошенник. Немецкие банки, в которых Немет якобы хранил свои ценные бумаги, понятия о нем не имели, а фирмы, якобы основанные им, в доказательство чего он показывал соответствующие документы, все без исключения были дутыми. Они никогда не существовали, как, впрочем, и восемь вагонов венгерского вина или похоронное бюро "Конкордия". И уж конечно, фальшивыми были его дипломатический паспорт и докторская степень. Венгерское правительство, узнав о деятельности, которую господин Немет развил от его имени, заявило по радио, что Немет не является ни венгерским дипломатом, ни директором венгерского Красного Креста, ни уполномоченным венгерского Комитета по репатриации, а просто крупный аферист.

Но для бывших друзей "майора" дело обернулось еще хуже. Когда уголовная полиция повнимательнее занялась жизнью Немета, выяснилось, что душа общества, любимец женщин и необыкновенно удачливый делец, которого так восторженно приняло "высшее общество" Гамбурга и Любека, был злостный рецидивист Иштван Геза Немет, имевший двенадцать судимостей. Еще до войны он "специализировался" на обмане владельцев отелей и торговцев, причем всегда присваивал себе исключительно звучные и соответствующие духу времени имена, как, например, барон фон Мансфельд. В конце концов по требованию нацистской уголовной полиции Немет как "злостный рецидивист" был заключен в один из концентрационных лагерей.

Когда в 1945 году ворота лагерей распахнулись, Немету, как и многим другим уголовникам, удалось скрыться и начать новую карьеру.

Что ж, это тоже было чертой того бурного времени. В хаосе крушения фашистского немецкого государства двери тюрем открылись не только для измученных, истерзанных, настрадавшихся политических жертв кровавой нацистской юстиции; были освобождены и многие преступники. Так, в трех западных зонах в послевоенной неразберихе бесследно исчезли свыше 6 тысяч профессиональных и привычных преступников^*. Немет, приговоренный в феврале 1948 года земельным судом Любека к четырем с половиной годам тюрьмы за мошенничество и тяжелые хозяйственные преступления^**, был лишь одним из них.

^* ("Привычная" (рецидивная) преступность - термин в уголовном праве ФРГ. - Прим. перев.)

^** (Под этой категорией преступлений в законодательстве многих западных стран понимаются разного рода спекулятивные сделки, связанные, в основном, с присвоением денег, различные посягательства на частную собственность, не являющиеся кражами. - Прим. отв. перев.)

Этот наглый аферист, о котором, кстати, ни один человек не мог с уверенностью утверждать, что его имя действительно Немет, ни в полиции, ни на суде не сознался в своей вине. Поэтому приговор основывался только на показаниях свидетелей и ряде косвенных улик. Немет не сообщил даже своих анкетных данных. Для установления его личности пришлось прибегнуть к дактилоскопической экспертизе и привлечь к делу управление полиции Вены, шефа королевской полиции Копенгагена и центры криминалистической информации уголовной полиции Мюнхена и Карлсруэ.

Дело Немета было далеко не единственным. Только в районе Любека наряду с многочисленными мелкими мошенниками действовали еще два афериста такого же крупного масштаба. Одним из них был имевший семнадцать судимостей Пауль Фридрих, он же Паулу Лауренс, который выдавал себя за баснословно богатого владельца фирмы "Кофе-Лауренс" из Сантуса (Бразилия). Он создал дутую процветающую фирму, втерся в доверие к нескольким западногерманским предпринимателям и пообещал им колоссальные заказы на сельскохозяйственные машины. При этом он действовал так уверенно, что даже опытные специалисты были совершенно убеждены в том, что ведут переговоры лично с "королем кофе" Лауренсом. Кроме того, Фридрих занимался таким прибыльным делом, как организация выезда через Бразилию в другие страны для желающих покинуть Германию. Приговоренный в апреле 1946 года британским военным трибуналом в Любеке к четырем годам тюрьмы, он уже в конце 1947 года вновь оказался на свободе и сразу затеял новые мошенничества. На этот раз он выдавал себя в земле Шлезвиг-Гольштейн за богатого бразильца Лауренса. Удивительно, но ни одной из его многочисленных жертв не показалось странным, что мнимый бразилец ни слова не понимал по-португальски, который является официальным языком в Бразилии.

В декабре 1947 года уголовная полиция Любека арестовала рецидивиста Курта Ройтера, имевшего четырнадцать судимостей. Заявление о правонарушителе поступило от Комитета по денацификации. Мнимый доктор наук и инженер Ройтер, которому с помощью фальшивых документов и ложных заявлений удалось выдать себя за политического заключенного, занялся чрезвычайно своевременным и доходным делом. За суммы от 550 до 30 тысяч рейхсмарок он обещал многим бывшим членам нацистской партии ускорить прохождение дел по их денацификации. Он говорил, что делает это через знакомого британского офицера контрольной комиссии в Киле. Его клиентами были, главным образом, врачи, учителя, мелкие предприниматели и их жены, которые боялись ответственности за свое сотрудничество с фашистскими организациями. От исхода "денацификации", то есть от решения Комитета по денацификации, в то время зависело, смогут ли бывшие нацисты сохранить свою работу и состояние или на них распространится "закон о запрете на профессию" (беруфсфербот)^*. Они могли быть привлечены и к судебной ответственности. Это было время, когда бывшие "маленькие наци" дрожали от страха за свою судьбу, а за желанную оправдательную бумажку низко кланялись даже те, кто спустя короткое время начал нагло похваляться своим фашистским прошлым. Уголовник Курт Ройтер, как и большинство мошенников, отлично чувствовал, на какую приманку сегодня клюет лучше всего.

^* (В настоящее время этот закон правительство ФРГ "повернуло" против тех, кто борется с возрождением фашизма, за демократические принципы внутри ФРГ, за мир и разрядку международной напряженности. Практика сегодняшней Западной Германии пестрит фактами преследования людей за принадлежность к Коммунистической партии, демократическим организациям типа Международной ассоциации юристов-демократов. Зато этот чакон в отношении как бывших, так и новых нацистов молчит. - Прим. отв. ред.)

К новой политической обстановке быстро приспособились не только мошенники, но и другие уголовные элементы. В первую очередь те, кто использовал для своих преступлений демаркационную линию, то есть границу, проведенную союзническими властями по территории Германии.

Это были главным образом контрабандисты, спекулянты и мешочники, которые наживались на дефиците товаров в отдельных зонах и нелегально пересекали границу для их доставки, что было совсем не сложно. Граница была нечетко обозначена, местами прерывалась, а охрана была только на шоссейных и железнодорожных переездах. Наряду с контрабандистами и другими темными личностями так называемую "зеленую границу" пересекали тысячи беженцев, отбившихся солдат, просто одиноких людей, которые хотели найти родных или друзей. Как уже говорилось, пересечь границу было нетрудно, если человек ориентировался в этой местности или имел хорошую карту. Кто не мог сделать этого сам, обращался к опытному проводнику. На границах, которые усиленно охранялись с обеих сторон, в короткий срок обосновалась целая корпорация проводников. За определенную сумму наличными они проводили через границу каждого, кто хотел. Среди проводников было немало уголовников, которых интересовали только деньги и багаж неопытных людей, пытавшихся перейти границу. Так постепенно вдоль зональных границ стала расти преступность. Немало перебежчиков были убиты или бесследно исчезли. Большинство преступлений остались нераскрытыми. В одной только пограничной области земли Нижняя Саксония с лета 1945 по конец 1946 года было зарегистрировано 254 нераскрытых убийства. Если вспомнить для сравнения, что в то время даже в таких традиционных центрах преступности, как Гамбург, ежегодно совершалось "всего" 25-30 убийств, легко представить себе, что происходило в районе границ.

Ни британская, ни американская военные полиции, ни немецкая полиция не могли справиться с этим взлетом преступности. Поэтому американцы уже в 1946 году создали в Баварии немецкую земельную пограничную полицию, насчитывавшую 1900 человек, частично моторизованную, частично конную. Позднее это формирование вошло в состав пресловутой федеральной пограничной охраны.

В задачи пограничной полиции входило пресечение нелегального перехода в советскую зону, Чехословакию и Австрию. Она должна была также (в сотрудничестве с уголовной полицией) карать за преступные действия, совершенные в районе границы. Аналогичные полицейские формирования были вскоре созданы в британской и французской зонах.