Преступные деяния и преступная карьера

В той же мере, в какой самые различные люди совершают преступные деяния, существуют и самые разнообразные виды и степени вовлеченности в преступления. Как указывала президентская комиссия:

"Проблема преступности" складывается из огромного разнообразия совершаемых деяний. Преступник - это не только отчаянный подросток, выхватывающий у женщины сумочку; это и профессиональный вор угоняющий автомашину "по заказу"; это и ведущий вполне приличный образ жизни ростовщикакула, использующий свои официальные занятия в целя (The Challenge of Crime in a Free Society, p. y.) организованной преступности; это и вежливый молодой человек, который вдруг по совершенно необъяснимым причинам убивает своих близких; это и чиновник, служащий крупной корпорации, незаконно договаривающийся со своими конкурентами о методах поддержания высоких цен Никакая формула, никакая теория, никакое научное обобщение, взятые в отдельности, не могут объяснить исключительное разнообразие форм поведения называемых преступлением" К

Ясно, что индивиды, обнаруживающие различные формы такого поведения, не все одинаково "преступны" с нашей или с их собственной точек зрения Кто-то из них избирает для себя продолжительную карьеру в преступном мире, кто-то совершает преступление от случая к случаю; но есть и такие, кто ограничивается одним серьезным преступным действием. Одни правонарушения совершаются индивидами в одиночку другие - группами. В некоторых случаях преступные акции оказываются кульминационным пунктом долгого процесса постепенного накапливания криминальных "традиции", в то время как в других являются одномоментной вспышкой настроения, вызванного какой-то ситуацией у человека, ранее не проявлявшего преступных наклонностей. Одни идут на преступления ради денег другие-из чувства мести, третьи - ради "острых ощущении", четвертые вообще не понимают преступности своих действий. Для некоторых преступление - это такая же работа, как и любая другая; для кого-то - это сознательный акт несогласия с теми идеалами, которые он отрицает; для третьих - это случайное следствие каких-то вполне "нормальных" жизненных ситуаций; бывают и такие случаи, когда преступное деяние оказывается результатом глубоких психологических потребностей или влечений.

Проблема классификации преступлений и преступников долгое время была настоящим бичом для криминологов. Хотя и было выдвинуто много предложений и разных примерных схем классификации, не было создано ни одной приемлемой для всех типологии преступлений или преступников. Принимая во внимание как чрезмерное разнообразие видов преступлений, так и крайне неодинаковую степень вовлеченности индивидов в преступную деятельность, можно сказать, что почти невероятно, чтобы какая-то система классификации позволила собрать воедино всю разрозненную гамму наших представлений и взглядов на проблемы преступности. Не удивительно, что всякий раз, когда какой-то криминолог разрабатывает определенный метод классификации преступлений или преступников, его коллеги (по смежным дисциплинам и даже работающие с ним в одной области) не спешат радоваться. Основная трудность заключается в том, что любая схема, принятая в определенных утилитарных целях, может оказаться непригодной в других отношениях.

Юристы, специализирующиеся на проблемах преступности, в целом склонны использовать для этого традиционные категории, представляемые уголовным правом (такие, как преступления против личности, преступления имущественного характера, преступления против общественной морали, государственные преступления), а там, где это необходимо, идут по линии углубления этих категорий, определяя более специфические особенности преступления в зависимости от особенностей его состава. Однако с социологической точки зрения подобная классификация может оказаться не вполне удовлетворительной. Социолог отыскивает такие категории, которые позволили бы сгруппировать преступления и преступников по объединяющим их социологически значимым характеристикам. Очень может быть, что преступления (как и преступники) против личности, а также имущественные и другие не являются социологически гомогенными; не обязательно будут таковыми и специфические противоправные деяния, такие, как убийство (и убийцы как их исполнители), разбой и берглэри. Люди, которые с точки зрения права подходят под эту категорию, могут, наконец, отличаться друг от друга социальными характеристиками, а значит, и по характеру совершаемого преступления и по степени их причастности к нему.

Признавая это, социолог может попытаться установить какие-то категории, кажущиеся ему наиболее подходящими, например поделить преступников на профессионалов и непрофессионалов, на ситуативно обусловленных правонарушителей и на действующих в пределах какой-то субкультуры, на совершающих преступления непредумышленно, психически неуравновешенных индивидов и т. п. Со своей стороны и психиатр, занимающийся вопросами преступности, может рассматривать внешне девиантное поведение как всего лишь "симптоматическое" и требовать такой классификации, которая была бы основана на типизации душевных расстройств, скажем на органических или функциональных психозах, неврозах, на антисоциальных личностных характеристиках (с выделением "психопатологических личностей" в особую категорию), и даже отводя особую категорию для таких преступников, которые не проявляют серьезных психических расстройств (в некоторых психоаналитических схемах они именуются "нормальными преступниками"). Криминологи же, заинтересованные прежде всего в неформальных социальных структурах, развивающихся в исправительных учреждениях, склонны к разработке совершенно других типологий. Так, в различных социологических исследованиях, проводимых в тюрьмах, предпринимались попытки создать классифкацию по основным "арготипам", сложившимся в исправительных учреждениях, то есть по тем "ролям", которыми наделяются преступники в тюрьмах; здесь фигурируют такие типы, как "крысы", "правильные" ("свои"), "купцы" и "гориллы". Каждый из указанных подходов к проблеме классификации (а кроме этих, есть еще и много других) обнаруживает известные достоинства и может служить ориентиром в понимании некоторых аспектов преступности в Америке.

В настоящей книге я не ставлю перед собой такой чисто технической задачи, как отыскание "верного" способа классификации преступных деяний и преступников. Правда, в некоторых случаях и в известной мере я буду неофициально (и не слишком усердно) пользоваться таким подходом к классификации, который несколько напоминает правовой. Причина - мое убеждение в том, что некоторые формы преступности порождаются специ фическим и порой необъяснимым стечением обстоятельств и условностей социального порядка. В то же время, когда я имею в виду, что мы напрасно "создаем" много преступлений путем чрезмерной правовой регламентации, единственным отправным соображением при этом для меня служит само преступление.

Еще одна связанная с этим особенность моих взглядов на преступность в Америке касается характера и степени вовлеченности (или, как иногда выражаются социологи, "склонности к девиантному поведению"), проявляющихся у людей, которые занимаются той или иной преступной деятельностью. Такой подход может серьезно облегчить ответ на вопрос о том, что мы можем сделать для разрешения проблемы преступности. Такие виды преступлений, которые кажутся нам в большой мере иррациональными или ситуативными по своей природе, равно как и такие, которые тесно связаны с местными традициями, с групповым мышлением и поддержкой, являются "профессиональными" или совершаются В основном вполне "респектабельными" людьми, требуют в принципе таких усилий, которые более или менее отчетливо носили бы общественно-политический характер. И мы сами иногда убеждаемся в том, что именно наши предвзятые взгляды на ту или иную деятельность в определенной сфере преступности оказывают решающее влияние на нашу оценку степени криминальных наклонностей человека.

Как я уже говорил, специалисты-криминологи слишком озабочены вопросами, связанными с выяснением причин индивидуальной преступности это выражается главным образом в стремлении установить, почему один индивид превращается в преступника, а другой нет. Тщетны надежды на то, что появится какая-то всеобъемлющая теория, позволяющая объяснить все преступления. Даже применительно к их особым видам вряд ли можно будет добиться успеха, если выявлять индивидуальные особенности преступников. Однако и акцент на особенностях преступления, вероятно, также не позволит нам правильно понять тот широкий социальный контекст, в котором совершаются преступления. В то же время предлагаемый мной подход полезен хотя бы для беглого анализа некоторых главных моментов теории причинности. Как мы увидим, отдельные ее формулировки только уводят нас в сторону или оказываются совершенно ошибочными, тогда как другие представляют известную ценность для наших попыток понять преступность и разработать методы, позволяющие справиться с ней.