Невыявленные масштабы преступности

Когда в феврале 1968 г. Институт Гэллапа провел опрос представителей более 300 самых различных американских общин, поставив перед ними вопрос: "Что вы считаете самой важной проблемой, стоящей перед вашей общиной?" - преступность и беззаконие упоминались почти в два раза чаще, чем любые другие местные проблемы. Когда опрашиваемых просили перечислить наиболее значительные национальные проблемы, они упоминали в первую очередь Вьетнам, однако следующим тревожным явлением была преступность (включая уличные беспорядки, грабежи, преступность среди несовершеннолетних) и уже за ней шли проблемы гражданских прав, высокой стоимости жизни, бедности и общего беспокойства среди населения. По данным исследователей-социологов, это был первый случай (после того как в середине 30-х годов начались систематические опросы населения по самым различным вопросам), когда преступность и беззаконие стали рассматриваться широкой публикой как главные национальные проблемы ("New York Times", 1968, February 28, p. 29. О результатах еще одного, более позднего опроса (середина 1968 г.), в котором выяснялось мнение лишь относительно общенациональных проблем, см.: "New York Times", 1968, August 4, p. 45. Здесь снова "преступность и беззаконие" оказались на втором месте в качестве самых серьезных проблем, стоящих перед нацией.).

Эти данные, по-видимому, подтверждают то, что американцы склонны изолироваться от преступности и что их реакция на нее носит преимущественно эмоциональный характер. Преступность рассматривают как важнейшую ключевую проблему, требующую немедленного решения, проблему более серьезную, чем нищета или борьба за гражданские права. При этом мало кто задумывается над тем, что, возможно, именно эти условия порождают преступность. Наши реакции на преступность и на прочие проблемы, касающиеся всей нации, отличаются друг от друга как качественно, так и количественно. (Включение уличных беспорядков в сферу преступлений в упомянутом обзоре несколько затрудняет изучение фактов, собранных социологами; однако нужно, повидимому, все же считать правильным вывод о том, что публика более охотно относит основные расовые и гражданские проблемы к сфере преступности, чем наоборот.)

Оправданно ли, однако, столь серьезное беспокойство? Вне сомнений, в Америке сейчас очень много преступлений, и главная задача данной книги - показать, что их гораздо больше, чем "допустимо". Однако наши знания о том, что собой представляет наша преступность в действительности, какая ее часть безусловно является серьезной, а также получаемая нами информация и, стало быть, наша способность судить на ее основе о том, насколько нынешний уровень преступности превышает "нормальный", оставляют желать лучшего.

Несколько лет тому назад Дэниел Белл весьма удачно в сжатой форме охарактеризовал статистику преступности. "К сожалению,- писал он,- статистика преступности столь же ненадежна, как и женщина, сообщающая свой "настоящий" возраст" (D. Bell. The Myth of Crime Waves, в: D. Bell. The End of Ideology. New York, 1961.). Однако к этому вполне разумному предупреждению, время от времени повторяемому комментаторами, мало прислушиваются. Наоборот, американцы, как правило, жадно набрасываются на последние официальные данные, касающиеся преступности, нередко подаваемые в форме, способной вызвать панику, и, естественно, бурно реагируют на них. Например, стало обычным, что ФБР, публикуя свои "Ежегодные отчеты о преступности", вставляет в них "время, выраженное в преступлениях", при этом имеются в виду таблицы, в которых графически изображается частотность совершения различных крупных преступлений: скажем, убийство совершается за столькото минут, угон автомашины - за столько-то секунд и т. д. Подобная "техника" могла бы и не оказывать возбуждающего эффекта, если бы она применялась для характеристики других сторон жизни Америки. Если бы такими "часами" иллюстрировать, с одной стороны, рождаемость, частоту браков, выпуск студентов из колледжей, занятость по профессиям, сбор урожаев, посещение церквей и т. п., а с другой - детскую смертность, несчастные случаи на дорогах, потери в войне, безработицу, то все это звучало бы иначе.

Такой взвинчивающий характер подхода ФБР становится еще более очевидным, если сравнить его с разумным методом, использованным президентской Комиссией по применению закона и отправлению правосудия для иллюстрации природы и разновидностей преступности в Америке. Описывая "преступность в пределах одного городского района" (в течение одной, ничем не отличающейся от других недели 1966 г. в одном из типичных полицейских участков Чикаго было зарегистрировано 365 различных действий, квалифицированных как уголовные преступления), комиссия показала большое разнообразие специфики этих акций и вскрыла их ситуационные особенности. Такие правонарушения, как акты вандализма (сюда нередко включают "окна, разбитые камнями, кирпичами, снежками или яйцами"), нарушения правил приличия, азартные игры, нарушения правил обращения с наркотиками, нелегальное гадание, мелкое воровство (включая магазинные кражи) и оскорбления по телефону, переплетаются здесь с актами бандитизма, грабежа, попыток изнасилования (2 случая) и даже убийства (1 случай), создавая, таким образом, общую картину преступности. Комиссия установила также, что о многих случаях преступлений полиции даже не сообщалось (см. ниже), но при этом было отмечено, что "около 50 сообщений, поступивших от граждан, были необоснованными, включая 18 из 86 сообщений о квартирных грабежах, 10 из 33 - о кражах автомашин, 4 из 43 случаев разбоя, 2 из 9 случаев ограбления и 1 из 31 хищения свыше 50 долларов". После подробного анализа сложных социальных условий, сопряженных с такими преступлениями, комиссия сделала следующее заключение:

"Из обзора преступлений за эту неделю ясно видно, что, хотя в городе всегда есть опасность подвергнуться ограблению или даже получить телесные повреждения на улице, а также существует значительная угроза квартирных грабежей, все же первое, на что должны обратить особое внимание люди,- это их собственное поведение, их беспечность или бравада, отношение к своим семьям или друзьям, к лицам, на которых они работают или которые работают на них, их приверженность к наркотикам или к спиртному, половые отношения, эксцентричность, ненормальности и страсти. Преступность в районе Таун-Холла, как и повсюду за эту неделю, сводилась в основном к жестокому, устрашающему, подлому, эгоистичному, бездумному, импульсивному, достойному сожаления и просто глупому отношению людей друг к другу" (Presidents Commission on Law Enforcement and Administration of Justice, Task Force Report: Crime and its Impact - an Assessment. Washington, 1967, p. 13. Данные комиссии, цитируемые в этой Главе, взяты из того же доклада, в частности из его 2, 5 и 6-й глав.)Доклад комиссии с оценкой преступности является сейчас, по-видимому, наиболее полным и заслуживающим доверия документом, характеризующим природу и масштабы преступности в Америке. В нем сведены воедино и хорошо интерпретированы имеющаяся официальная статистика и сведения из специальных научных исследований, организованных комиссией. В качестве главного момента в этом документе (к этому вопросу я еще вернусь) подчеркнуто, что насильственные преступления против личности составляют лишь незначительный процент всех преступлений. (В отчетах ФБР за 1965 г., с которыми имела дело комиссия, такие преступления, включая ограбления с использованием или без использования оружия, составляли только 13% всех крупных преступлений; остальные 87% составляли преступления имущественного характера без применения насилия) (Те же пропорции наблюдались в течение 1966 и 1967 гг.) Более того, обычные предположения о грозящем нападении неизвестных людей, прячущихся в тени домов, во многих случаях оказываются необоснованными. Результаты исследований, проведенных комиссией, показывают, что "около 70% всех преднамеренных убийств, почти ²/₃ всех серьезных преступлений против личности и значительный процент случаев изнасилования (64%-в Вашингтоне, согласно отчетам полицейского управления округа Колумбия, и 57%-в Филадельфии) совершаются членами семей в пределах семьи, друзьями или лицами, известными их жертвам". (Случаи ограбления, по данным комиссии, необязательно связаны с родственными отношениями между преступником и его жертвой.)

Комиссия начала также впервые в нашей истории исследования, связанные со скрытой преступностью. В отчете об опросе, проведенном Национальным центром по изучению общественного мнения среди 10 тыс. семей, взятых из самых различных слоев общества, указывалось, что им был задан вопрос о том, оказывался ли кто-нибудь из них или из членов их семей жертвой преступления в течение истекшего года, сообщали ли они об этих преступлениях, и если нет, то по какой причине. Исследование показало, что, как и предполагалось, действительные размеры преступности гораздо больше, чем те, которые отражены в официальной полицейской статистике (об этом я буду говорить более подробно в одном из последующих разделов настоящей главы). Не менее любопытным открытием было и то, что степень угрозы оказаться жертвой преступления в Америке находится в зависимости от уровня доходов. Как докладывала комиссия:

"Угроза оказаться жертвой изнасилования, разбоя или квартирного ограбления наиболее характерна для групп населения с наименьшими доходами и значительно ослабевает по мере их увеличения. Правда, эта картина несколько меняется в случаях, связанных с оскорблениями, воровством (более 50 долл.) и угоном автомашин. Число скрытых преступлений, связанных с хищениями, серьезно увеличивается в самых высокооплачиваемых группах населения.

Цифры, указывающие количество потерпевших по всей стране, обнаруживают резкие различия при классификации их по расовому признаку... Среди небелого населения число потерпевших несравнимо больше по всем индексным (наиболее серьезным) преступлениям, за исключением воровства на сумму 50 долл. и выше.

...В преступлениях против личности самое большое число потерпевших встречается среди негров, как мужчин, так и женщин. Мужчины-негры в Чикаго рискуют стать жертвами преступления почти в 6 раз чаще, чем белые, негритянки - примерно в 8 раз чаще, чем белые женщины".

Наконец, комиссия обнаружила тесную расовую зависимость между жертвами и преступниками, что согласуется с результатами многих исследований прошлого в области преступности. "Негры большей частью выбирают своими жертвами негров, тогда как белые предпочитают белых. Таким образом, хотя преступления, связанные с насилием в отношении личности, на ²/₃ совершаются неграми-мужчинами, преступник, поднимающий руку на белого человека, в большинстве случаев тоже оказывается белым".

Упоминая о страхе публики перед преступлениями, о котором говорилось выше, комиссия отмечала, что около 7 из всех подвергнутых опросу заявили о боязни ходить ночью по улицам в своем районе, что преступлениями, внушающими им наибольшие опасения, являются нападения с применением физического насилия. В своей основе, гласил один из выводов комиссии, опасение оказаться жертвой преступления является результатом "страха перед незнакомым человеком", что в свою очередь усиливает недоверие к людям и социальную нестабильность. И дело не только в том, что "публика больше всего боится преступлений с применением насилия, то есть тех, которые случаются наименее часто", но и в том, что эти страхи, к нашему удивлению, упорно сохраняются, несмотря на гораздо большую опасность для американцев стать жертвами других случайностей в их повседневной жизни,- таких, как аварии и катастрофы на транспорте, несчастные случаи дома и даже неверно оказываемая первая медицинская помощь.