Предисловие

Преступность в современной Америке - тема, вызывающая несомненный интерес у советского читателя. Он обусловлен отнюдь не сенсационностью проблемы, хотя для нее, казалось бы, есть все основания. В самом деле, разве не привлекают внимания такие беспрецедентные факты, что всего лишь за 10 лет (с 1960 по 1970 год) преступность в США выросла в 3 раза и продолжает расти из года в год, что темпы роста преступности более чем в 10 раз превышают темпы роста населения в этой стране, где каждые 36 минут совершается умышленное убийство, 14 минут - изнасилование, 16 секунд - нападение, а каждые 36 секунд похищается автомобиль (См.: "США: преступность и политика". М., 1972, с. 182-184).

Однако критически мыслящего читателя интересуют не сами по себе эти цифры. Ему хотелось бы понять, какие же процессы и явления современной Америки порождают безудержную лавину преступности, по какой причине общество "всеобщего благоденствия" не способно справиться с этой острой социальной проблемой. Другими словами, у советского читателя интерес к проблеме преступности в США связан прежде всего со стремлением более глубоко разобраться в социальных процессах, характерных для современного капиталистического общества, в данном случае - на примере его ведущей державы.

Надо сказать, что ряд работ, вышедших в США за последние годы, в известной степени проливает свет на эти процессы. Это социологические и криминологические исследования Р. Куинни, Д. Гордона, А. Коэна, Л. Оулина, Р. Клоуарда, Г. Блоха, Д. Гейса и других авторов, посвященные анализу социальных причин различных преступлений и личности преступника (См., например: D. Gordon. Capitalism, Class and Crime in America. - "Crime and Delinquency". N. Y., 1973, vol. 19, № 2; A- Соhen. Deviace and Control. N. Y., 1966 и др.). К такого рода работам относится и книга Э. Шура, американского социолога, известного своими работами в области криминологии. В свое время Э. Шур был членом специальной комиссии по вопросам преступности и насилия штата Массачусетс и консультантом национального института по психическому здоровью. Сейчас он руководит отделом социологии Университета Тафта, а также является членом президентской комиссии по борьбе с преступностью. Среди его книг видное место занимают "Преступления без жертв: девиантное поведение и государственная политика", "Закон и общество: социологическая точка прения". Э. Шур является автором ряда статей и обзоров по вопросам преступности и связанным с ней социальным проблемам.

Предлагаемая вниманию читателей монография Шура рассчитана на массового американского читателя. Ее цель - дать "общий обзор" состояния и причин преступности в Соединенных Штатах и наметить возможные перспективы борьбы с ней. При этом автор исходит из того, что систематизированное изложение ключевых фактов и теорий в сочетании с четкой политической ориентацией будет полезным и для специалистов.

Действительно, книга Э. Шура содержит довольно полную, а иногда живую и яркую картину состояния преступности в Америке и ее социальных предпосылок и причин. Основной тезис автора, сформулированный им уже на первых страницах книги, состоит в том, что "проблема преступности представляет собой для американского народа один из важнейших аспектов социальной политики" (стр. 17). Главный источник преступности - "очевидное противоречие между провозглашенными идеалами равных прав и возможностей, с одной стороны, и упорным сохранением неравенства в главных областях нынешней социальной системы-с другой" (стр. 18).

Этот тезис подробно иллюстрируется большим фактическим материалом. Отрицательно оценивая биологизаторские, неоломброзианские концепции некоторых криминологов, Э. Шур указывает на те социальные и экономические факторы, которые вызывают поведение, отклоняющееся от нормы. Преступность, по его мнению, в значительной мере связана с сохраняющимися в Соединенных Штатах нищенскими условиями жизни некоторых слоев населения, расовой дискриминацией, деморализацией молодежи и подростков, практикой обмана и шантажа в сфере "большого" бизнеса, атмосферой недоверия и страха в общественной жизни и со многими другими отрицательными сторонами американского образа жизни".

Многочисленные социальные, психологические и иные причины преступности, свойственные современному американскому обществу, сводятся автором (хотя и не везде достаточно четко) к трем основным группам явлений. Это - социальная структура американского общества, характерные для него духовные и социальные ценности и, наконец, законодательная, полицейская и судебная практика.

Материал, приводимый автором, убедительно свидетельствует о том, что сама классовая и социальная структура капиталистического общества с неизбежностью порождает преступность и иные формы отклоняющегося от нормы поведения. Люди, находящиеся на разных ступенях социальной лестницы, по мнению автора, испытывают неодинаковое влияние криминогенных факторов, имеют разные возможности для совершения преступлений, в отношении их не одинакова и юридическая практика. Экономическая и социальная политика неравенства порождает стремление к наживе и насилию. "В известном смысле все существующие модели преступного поведения являются ценой, которую мы вынуждены платить за ту структуру нашего общества, которую создали сами", - констатирует автор (стр. 24).

Объективные источники преступности дополняются субъективными причинами, характерными для американского общества и вытекающими из той же его социальной структуры. Это такие "ценности" буржуазного мировоззрения и образа жизни, как культ денежного успеха, умение выгодно купить и продать, обмануть компаньона и т. п. "Наше общество в значительной мере построено на умении продавать в широком смысле слова... Эти же качества как раз и являются главными в профессии опытного мошенника" (стр. 250).

Э. Шур отмечает, что "американское общество пропитано... предпочтением к ценностям, в такой мере определяемым индивидуализмом, конкуренцией и жаждой прибыли, что это создает побудительные стимулы к преступлениям, причем стимулы настолько интенсивные, что это выходит далеко за пределы рационального в современном комплексном обществе, даже если оно и является в своей основе капиталистическим" (стр. 257). Он приводит многочисленные данные об отрицательном влиянии на поведение граждан, особенно молодежи, американской рекламы, кино, телевидения и других средств массовой информации, пропагандирующих эти "ценности" и особенно - насилие. Если подобные материалы хотя бы в какой-то степени "заставляют американцев считать, что человеческая жизнь утрачивает свою ценность, - пишет автор, - то возникающее отсюда влияние на рост преступности в конечном счете может оказаться значительным" (стр. 123).

Конкретные примеры и статистические сведения, содержащиеся в книге, убедительно свидетельствуют о дальнейшем усилении идейно-политического кризиса буржуазного общества, который поражает институты власти, обесценивает нравственные нормы поведения. "Коррупция становится все более явной, даже в высших звеньях государственной машины. Продолжается упадок духовной культуры, растет преступность" (Материалы XXV съезда КПСС, М., Политиздат, 1976, стр. 29.).

Большое место в книге Э. Шура уделено отрицательному воздействию на состояние преступности самой юридической практики. Наглядно показав, каким образом классовый подход, расизм и коррупция в полиции и органах юстиции способствуют безнаказанности преступников из привилегированных слоев общества - бизнесменов, чиновников государственного аппарата (так называемых "белых воротничков"), автор приходит к выводу, что подобная практика не только ослабляет борьбу с правонарушениями, но нередко и прямо порождает преступность. Критикуя законодательную деятельнбсть по определению круга деяний, признаваемых преступными и уголовно наказуемыми, он отмечает, что в американском обществе, "провозглашающем свободу личности в качестве главного действующего принципа, мы постоянно наблюдаем особые "политические процессы", с помощью которых наши законодатели и исполнители пытаются подавить те политические движения, с которыми они не согласны" (стр. 304).

Каким же образом суммирует и обобщает автор все эти довольно квалифицированные оценки и порой весьма меткие наблюдения? Это обобщение содержится во введении и в заключении к работе. Во введении автор ставит вопрос, вынесенный в заглавие книги: является ли американское общество преступным? Он отвечает на него неоднозначно. Отвергая такую трактовку "преступного общества" как признание преступным всего американского народа, в частности возложение на него ответственности за совершаемые в этой стране политические убийства, не соглашаясь с утверждением об общем росте правового нигилизма - неуважения к законам со стороны всего населения при попустительстве американского правительства, Э. Шур выдвигает от имени гипотетического "нормального, разумного и социально сознательного" гражданина следующие объяснения. Американское общество преступно, потому что это общество неравноправных, потому что оно участвует в массовых насилиях за рубежом, потому что элементы, порождающие преступность, содержатся в самой американской культуре, потому что нередко признаются преступными и наказываются действия, не представляющие реальной опасности для общества, и, наконец, потому, что американское общество подходит к решению проблемы преступности с нереалистических и неэффективных позиций.

Нетрудно видеть, что в книге Э. Шура вскрыты и обобщены многие стороны капиталистической действительности, закономерно порождающей преступность. Для специалистов-криминологов и юристов представляют интерес и те методологические приемы, которые использованы автором при анализе обширных фактических данных. И все же этот анализ далеко не является завершенным. Автор книги не марксист (хотя и признает значение идей К. Маркса для понимания природы преступности). И его общие выводы, а также практические оценки и рекомендации во многом оказываются половинчатыми, а подчас, противоречивыми и неверными.

Явная непоследовательность проявляется автором в оценке общего уровня преступности в США и тенденций в ее динамике. Автор "бьет тревогу" по поводу неблагополучия в этой области, отмечая, что преступность в Америке с 1933 г. и до нашего времени значительно возросла, причем ее рост происходит быстрее, чем увеличение численности населения. И одновременно он стремится смягчить эту картину, ссылаясь на "излишнюю" правовую регламентацию поведения, неточности судебной и полицейской статистики, изменения в возрастном составе населения, улучшение регистрации и раскрытия преступлений и т. п. Однако, если и принимать во внимание эти обстоятельства, в частности неточности статистики, то вывод должен быть совсем иным: лишь незначительная часть всех преступлений в США регистрируется полицейскими и судебными органами (Подробнее по этому вопросу см.: "США: преступность и политика". М, 1972.).

Это, собственно, признается и Э. Шуром в разделе о так называемой "латентной преступности". Приводя данные официальной статистики и сопоставляя их с результатами научных исследований, он отмечает, что "огромное количество преступлений вообще даже не фиксируется полицией" (стр. 49).

Неправильна оценка автором некоторых концепций причин преступности, в особенности теории стигматизации (клеймления) и теории дифференцированной ассоциации (связи).

Согласно теории стигматизации, получившей в последние годы весьма заметное распространение среди буржуазных криминологов, источником преступности признается в первую очередь сам законодатель, произвольно признавший то или иное поведение преступным, а затем - полиция и суд, налагающие на индивида "клеймо" преступника. Нетрудно видеть, что эта буржуазная теория в искаженной и туманной форме указывает на некоторые действительно существующие аспекты практики буржуазного государства и его юридических органов. Однако поддерживать эту теорию, как это делает Э. Шур, значит закрывать глаза на то, что буржуазное право отражает объективные закономерности капитализма. Основой для признания того или иного поведения преступным и уголовно наказуемым, как правило, является не случайная прихоть буржуазного законодателя, а его экономические, политические и классовые интересы.

Не выдерживает критики позиция автора по вопросу о так называемых "преступлениях без жертв", к которым он относит наркоманию и некоторые другие преступления против нравственного и физического здоровья населения. Стремясь сократить астрономические цифры преступности, некоторые буржуазные криминологи и юристы предлагают исключить указанные деликты из уголовных кодексов, аргументируя свое предложение "отсутствием потерпевших". Подобная точка зрения высказывалась, например, на V Международном конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с преступниками, состоявшемся в Женеве в 1975 г. Представители социалистических стран категорически отвергли эту позицию. Указанные преступления, безусловно, причиняют значительный ущерб обществу, и борьба с ними является важной задачей уголовной юстиции. Стремление буржуазных криминологов "освободить" суды от рассмотрения дел об этих преступлениях есть свидетельство пренебрежения интересами человека со стороны буржуазного государства, отсутствия заботы о его нормальном духовном и физическом развитии.

Большое место уделяет автор анализу теории дифференцированной связи известного американского криминолога А. Сазерленда и другим концепциям, развивающим его взгляды. Согласно этим теориям, существует определенная зависимость между преступностью и противоречиями в нормах поведения, культуре и традициях разных слоев общества. Э. Шур присоединяется к такому объяснению причин преступности, не видя его методологической ограниченности. Конечно, противоречия в культуре и психологии классов и социальных групп имеют значение для объяснения преступности. Однако сами эти противоречия проистекают из классовой структуры буржуазного общества, о чем теория дифференцированной связи умалчивает. В результате, как отмечают советские криминологи, "теория Сазерленда не отвечает на вопрос о том, что же порождает преступность в обществе, а лишь описывает один из процессов, благодаря которому отдельные лица становятся преступниками" (Ф. М. Решетников. Современная американская криминология. М., 1965, с. 80.)Столь же некритичен автор и по отношению к взглядам Р. Мертона, Р. Клоуарда, Л. Оулина и других социологов, объясняющих преступность сложностью социальной структуры и недостаточной адаптацией индивидов к условиям жизни буржуазного общества (См. критику подобных взглядов в работе: Э. Б. Мельникова. Преступность несовершеннолетних в капиталистических странах, т. I, M., 1967.).

Автор не учитывает того, что сама социальная структура, равно как и степень адаптации к ней индивидов, не первичны, а производны, они служат лишь промежуточными звеньями в механизме буржуазного общества, противоречия которого суть действительный источник человеческих конфликтов и противоправного поведения.

При оценке Э. Шуром различных криминологических теорий проявляется та же неполнота и незавершенность анализа социальных причин преступности, что и при изложении фактического материала. Этот анализ не приводит автора к выводу, который естественно следует из всех приведенных им данных: корни преступности лежат в природе капитализма со всеми присущими ему классовыми антагонизмами, а потому в рамках этого общественного строя уничтожить преступность невозможно.

Автор книги и не стремится к этому выводу. Совсем напротив: его цель - "улучшить" капитализм, предложив реформы, которые могли бы в какой-то мере сгладить волну преступности, сделать эту проблему менее острой. Собственно, такие же выводы делали Р. Мертон, А. Сазерленд и другие американские социологи и криминологи. Исходя из подобной "четкой политической ориентации", Э. Шур вносит предложения о перестройке программ обучения и воспитания школьников, проведении мероприятий по борьбе с бедностью, расширении жилищного строительства, усилении контроля за деятельностью корпораций, контроля за рекламой и др. Все эти предложения суммируются автором в заключении, где намечены три главных направления борьбы с преступностью: 1) изменения в социальной структуре (под этим понимается, конечно, не социальное переустройство общества, а некое утопическое "обеспечение равных социальных и экономических возможностей для всех") 2) изменение системы социальных ценностей и приоритетов в американской жизни (сокращение пропаганды "потребительского сознания и всеобъемлющего интереса к материальным ценностям") и, наконец, 3) большая избирательность в использовании уголовных санкций [в том числе путем "общего повышения статуса (в финансовом и других отношениях) полиции"].

Для читателя-марксиста ясно, что все эти реформы, если бы даже они и были проведены, вряд ли в состоянии существенно изменить положение с преступностью, которая порождается глубинными, объективно существующими социальными и экономическими причинами. Характерной иллюстрацией к этому может служить утверждение автора, что окончание войны во Вьетнаме серьезно поможет развитию нового "чувства сообщества", а следовательно, и сокращению преступности Э. Шур, конечно, прав, что эта война была непопулярна в народе, что она "поглощала огромные

средства и значительную энергию людей", которые вместо этого можно было бы "направить на борьбу с социальными условиями, порождающими преступность" (стр. 217). Но вот война окончилась, а сокращения преступности не видно.

Не дали результата и широко рекламировавшиеся в США программы борьбы с преступностью, на которые расходовались значительные средства. И это не удивительно: социальные мероприятия, о которых пишет Э. Шур, не проводятся в жизнь, а то, что осуществляется (например, расширение бюджета полиции), не дает и не может дать ожидаемого автором эффекта.

Впрочем, автор неоднократно и сам высказывает пессимистическое мнение о том, что "никакими социально-экономическими реформами нельзя ликвидировать преступность целиком" (стр. 175). Правда, ему явно не хотелось бы ограничивать этот прогноз лишь капиталистическим обществом. Проводя все ту же политическую линию апологетики капитализма, он утверждает, что не было еще такого общества, которое предложило бы "противоядие против преступлений", что "войны и преступления существовали всегда", а следовательно, сохранятся и в будущем.

Эти утверждения о вечности и всеобщем характере преступности не новы, они постоянно встречаются в изысканиях буржуазных криминологов. Причины их вполне понятны: отсутствие перспектив глубинных социальных преобразований в буржуазном обществе и классовая ограниченность научного мировоззрения. Исследователю, не вооруженному марксистской исторической теорией, видимо, трудно представить себе гармонически развивающееся коммунистическое общество, в котором соблюдение норм человеческого общежития станет элементарной привычкой.

Ученый-марксист, как и юрист-практик, ведущий борьбу с преступностью в нашей стране, знает, что это отвратительное наследие прошлого, может быть, и будет постепенно ликвидировано в процессе коммунистического строительства. Как войны не заложены в "природе человека" и вполне возможно планировать и осуществлять программы мирного сотрудничества народов, так и преступность - не свойство человеческой натуры, и ее ликвидация вполне под силу прогрессивной общественно-экономической формации.

Член-корреспондент АН СССР В. Кудрявцев