Взлом в Табане

В первой половине XIX века в одном из тогдашних предместий Буды - Табане, в доме под номером 555 по улице Фе находилась гостиница Темешвари. В отличие от придорожных корчм сомнительной репутации гостиница Теглешвари была предназначена для приема состоятельных гостей, останавливающихся на длительный срок.

В феврале 1821 года хозяин гостиницы и его семья, воспользовавшись зимним затишьем, уехали на несколько дней в провинцию. Когда же они вернулись, то обнаружили дверь гостиницы открытой. Больной повар лежал в своей каморке, а из шкафов и с полок полностью исчезла серебряная посуда и многие другие вещи. Господин Темешвари немедленно послал гостиничного кучера в будайскую мэрию, откуда сначала пришли два драбанта, затем их начальник - околоточный. Вскоре прибыл и Самуэль Фаркаш, прокурор города Буды. В современную эпоху в подобных случаях следователи проводят осмотр места происшествия по правилам, выработанным уголовно-процессуальным правом и криминалистикой. Однако в то время осмотр места происшествия был ограничен поверхностным обзором. Поэтому мы не можем обвинить в ошибке ни Самуэля Фаркаша, ни околоточного. С полным правом фискал мог бы сослаться на действовавший в Австрии кодекс Марии Терезии, согласно Артикулу 26 которого "по делу о краже, ограблении, взломе обычно нет необходимости выходить на место совершения преступления, за исключением чрезвычайных случаев".

Для полицейских, осмотревших гостиницу, двор и даже подвал, вскоре стало очевидным, что стены гостиницы целы и двери не были взломаны. К тому времени пришел в себя и тяжелобольной повар, который подтвердил, что хозяин гостиницы закрыл на ключ все двери, как выходящие на улицу, так и во двор, и он, находясь из-за болезни в постели, тоже не открывал их. Городской прокурор, со слов хозяина гостиницы, подробно описал украденные вещи. Для обследования замков сразу же был вызван слесарь, который два года назад изготовил дверные замки для гостиницы Темешвари. Одновременно были вызваны подмастерья и ученики слесаря, от которых потребовали подтвердить алиби, и исследовали имеющиеся у них ключи, проверив, подходят ли они к дверям гостиницы, замкам сундуков или нет.

В данном случае подмастерьев и учеников очень скоро пришлось исключить из числа подозреваемых. Мастер и соседи подтвердили их алиби, проверка замков также не дала результатов. Опрошенные ремесленники не смогли назвать ни одного человека, для которого они изготовили бы подобные ключи. По просьбе хозяина гостиницы Темешвари будайский печатник Хеккенашт отпечатал список украденных вещей, а околоточный вывесил список в мэрии и других гостиницах. Не бездействовал и городской прокурор, но результат пришел с неожиданной стороны.

В феврале 1821 года стражники области Фейер и города Фехервар с особой тщательностью проверяли путников и бродяг. Особенно хороший улов обычно давали проверки в Бичке на основном пути перегона скота между Будой и Веной, ведущем из Канижи в Буду через Фехервар. Так был пойман 30-летний Якоб Эйсслер. Поскольку его описание было похоже на описание одного разыскиваемого убийцы, то городские гайдуки препроводили его в мэрию и стали допрашивать.

Понятно, что Эйсслер все признал, только отрицал главное - убийство. Так, он признался, что является дезертиром. А так как вместо наказания дезертиров просто передавали воинским властям, которые вновь записывали их в солдаты на следующие 8-10 лет, то такое признание было обычной уловкой обвиняемых.

Чтобы доказать свою искренность, Эйсслер дал показания и в отношении других преступлений. Он рассказал, что пештский торговец Армии Басер приобрел у вора, известного под кличкой "Зуб пилы ", украденную серебряную посуду. Как только будайская мэрия получила письменное уведомление о показаниях Эйсслера, то сразу же, связавшись с пештской мэрией, арестовала Басера и произвела обыск в доме скупщика краденого, находившемся у Варошлигета. Басер отрицал факт скупки, и тогда околоточный прибег к часто употребляемому в то время методу. Он привел 10-летнего сына Басера Андреаса, и после нескольких зычных окриков мальчик признал, что несколько недель назад они вместе с отцом принесли в мешке купленную серебряную посуду с квартиры "Зуба пилы". Последовал вопрос о том, кто еще знает о покупке серебряной посуды. У ребенка легко было выудить имя Иоганна Винтера. За несколько дней до совершения кражи Винтер покинул гостиницу Темешвари, где работал официантом.

На основании этих показаний арестовали и Иоганна Винтера. На его квартире произвели обыск, однако подозрительных вещей обнаружено не было и в протокол обыска как подозрительный признак занесли: "Во время обыска преступник проявлял явное безразличие". В результате длительного допроса Винтера вынудили дать подробное признание. Ему задавали следующие вопросы:

- Почему ты проявлял безразличие во время обыска?

- Почему ты оставил свое место в гостинице?

- Где ты был во второй половине дня в воскресенье во время совершения кражи?

- Знал ли ты, как можно открыть дверь гостиницы без ключа?

- Сознайся в своем преступлении! Тебе поможет только откровенное признание!

После короткого перерыва допрос продолжили, прибегнув к помощи часто использовавшегося приема, который и дал желаемый результат.

- Мы поймали твоих сообщников! Они договорились с тобой совершить кражу!

Ответ: - Нет, не со мной!

- "Зуб пилы" скажет тебе это прямо в глаза! Ответ: - Да, я знал об этом.

- Кто были твои сообщники?

- Франц Штег, больной повар, который дал ключ. Официант Георг Полдл и "Зуб пилы".

Хотя Басер продолжал отрицать скупку краденого, бу-дайская мэрия отдала приказ об аресте "Зуба пилы", настоящее имя которого было Петруш Фишер. Согласно действовавшим в то время процессуальным законам, па основании показаний единственного свидетеля, к тому же ребенка, нельзя было объявить Фишера подозреваемым и арестовать. Однако Фишер был ранее судим, и это обстоятельство, так же как и дружба с подозрительными лицами, происхождение из преступной семьи, давало возможность арестовать его.

"Зуб пилы" исчез из Пешта, и был объявлен его розыск. Полицеский Шротт, которому было поручено расследование, сразу же произвел обыск тех мест, где взломщик мог укрыться. В то время преступники из Пешта обычно пытались бежать на юг, в сторону банатской границы или на северо-запад, в сторону Пожони и Вены. Зная жизненный путь Фишера, можно было предположить оба направления бегства.

Фишер родился в Австрии, долгое время служил солдатом во время наполеоновских войн, а когда демобилизовался, то поселился в Банате. Однако Фишер отвык от работы и от постоянного места жительства в одном месте, на одной квартире. Сначала он совершил кражу в той местности, где жил, а потом, когда это обнаружилось, переселился в Пешт.

По свидетельству "Книги заключенных", которая велась в пештской мэрии, за время пятилетнего пребывания в городе Фишер был судим четырежды.

Полицейский Шротт расспрашивал о "Зубе пилы" на пристанях, в тех гостиницах, откуда почтовые кареты и дилижансы отправлялись в Вену или где проживали возчики, в любое время готовые отправиться в путь. И не напрасно. Через несколько дней поисков он узнал, что "Зуб пилы" бежал в Пожонь. 31 марта 1821 года будайская мэрия направила пожоньской мэрии письмо, на основании которого 9 апреля Фишер был арестован и препровожден в Пешт.

У Басера и других скупщиков краденого была изъята украденная посуда, и хозяин гостиницы 8 мая получил ее обратно. Адвокатам преступников удалось растянуть процесс на два года, но в 1823 году городской суд Буды приговорил всех трех взломщиков, Винтера, Полдла и Фишера, к смертной казни.