Предисловие

Среди изданий, рассчитанных на массового читателя, произведения, написанные в жанре научно-популярной литературы, неизменно вызывают интерес у людей самых различных профессий, уровней образования, возрастов. Облеченное в доступную форму, увлекательное повествование о современных достижениях науки и техники одинаково привлекает и школьника и пенсионера; специалист находит в нем поучительные примеры того, как можно просто рассказать о сложном, неспециалист проникается пониманием полезности расширения своего кругозора, обнаруживая целый мир интересных, как оказывается, для него явлений и фактов. Этот вид литературы вызывает у читателя неожиданные и порой очень важные для него ассоциации, дает толчок его тврческой фантазии, нередко помогает читателю в решении его собственных жизненных задач, способствует выбору профессии или открывает глаза на его подлинное призвание.

Предлагаемая читателю книга Г. Катона и И. Кертеса "По следам преступления" может быть по праву отнесена именно к числу научно-популярных произведений. Увлекательность содержания удачно сочетается в ней со строгой научностью авторских комментариев, анализа и оценок повествуемых событий. В этой книге "главным действующим лицом" является криминалистика - наука о средствах и методах раскрытия и расследования преступлений, та область знаний, в которой оба автора являются признанными авторитетами.

Геза Катона и Имре Кертес - профессора криминалистики и в то же время практические работники правоохранительных органов Венгрии.

Авторы - знатоки истории уголовного судопроизводства. Частые исторические экскурсы позволяют читателю проследить, как формировались и совершенствовались средства и приемы расследования, как постепенно совершался переход от концепции формальных доказательств к их свободной оценке по внутреннему убеждению, от варварских, инквизиционных методов расследования к современным тактическим приемам и методикам установления истины по уголовным делам.

После короткого вступления, в котором говорится о возникновении криминалистической науки, авторы знакомят читателя с историей и современными научными основами тактики допроса - самого распространенного следственного действия, без проведения которого не обходится ни одно расследование.

Упоминание о допросе содержится уже в древнейших законодательных актах. Долгое время показания, полученные путем допроса, и в особенности признание подозреваемого или обвиняемого, служили основными доказательствами. На признании обвиняемого фактически основывался весь процесс установления истины в рабовладельческую и феодальную эпохи истории человечества. Законным средством получения признания служила пытка, применявшаяся в отдельных странах вплоть до середины XIX века.

На смену теории формальных доказательств, в которой признанию обвиняемого отводилась роль "царицы доказательств", с приходом к власти буржуазии пришла теория свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению судей.

"Внутреннее убеждение, - писал известный дореволюционный русский процессуалист Л. Е. Владимиров, - вовсе не значит "безотчетное убеждение", "инстинктивное убеждение", оно - убеждение по крайнему разумению, данное "по совести" в том смысле, что никакие посторонние побуждения и соображения не влияли на судью, свободно, без всяких формальных мерок, оценившего силу доказательств". В связи с тем, что одним из главных оснований внутреннего убеждения признавалось полное доверие к показаниям людей, внимание ученых и практиков было обращено на допрос как способ получения показаний. Пытка как метод допроса всей своей многовековой историей дискредитировала себя не только в моральном и правовом отношениях, она явно не укладывалась даже в каучуковые рамки буржуазной законности и слишком очевидно была бесполезной с точки зрения декларированных целей допроса - получения полных и правдивых показаний. Нужна была принципиально иная тактика допроса с обеспечением - хотя бы в теории - допрашиваемому свободы волеизъявления, без применения к нему мер психического и физического воздействия. Такие рекомендации должна была разработать новая наука - криминалистика, которой и был адресован этот "социальный заказ" буржуазной юстиции. На примерах известных в истории уголовных дел Г. Катона и И. Кертес показывают, как медленно и неохотно отказывались от пыток венгерские жандармы, следователи и судьи, через силу уступая требованиям времени.

Но развитие криминалистики, способствуя разработке научной тактики допроса, в то же время вызвало к жизни и противоположную тенденцию - переоценку значения вещественных доказательств, этих "немых свидетелей", и умаление доверия к свидетельским показаниям. Ряд экспериментов, проведенных в конце XIX и начале XX века буржуазными учеными, по их мнению, доказывал ненадежность свидетельских показаний, их неспособность правильно отражать событие преступления и связанные с ним обстоятельства. Авторы книги рассказывают об опытах Детмольда и Штерна, показывают, что порочность этих опытов заключалась в резком отличии условий их проведения от живой действительности, и на примере проведенного уже в наше время румынскими криминалистами эксперимента убедительно доказывают то, что свидетельские показания были и остаются надежным источником доказательств.

Стремление буржуазной науки и практики конца XIX и начала XX века опорочить свидетельские показания было неслучайным. Буржуазное правосудие, буржуазная законность вступали в эпоху кризиса, начиналась эра политических процессов, носящих ярко выраженный классовый характер, когда для расправы со своими классовыми врагами буржуазия перестала гнушаться любыми средствами, вплоть до фальсификации доказательств. "Немые свидетели" представлялись более удачным средством достижения неправедных целей, чем свидетели говорящие, и отсюда - переоценка значения вещественных доказательств и методов их исследования в ущерб свидетельским показаниям.

Небезынтересно отметить, что в середине XX века можно было наблюдать противоположную тенденцию. Серия фальсифицированных политических процессов, проведенных против революционных и прогрессивно настроенных членов общества в ряде империалистических государств, показала, что буржуазной юстиции дешевле и проще использовать лжесвидетелей из числа провокаторов, агентов охранки и деклассированных элементов, нежели подтасовывать заключения экспертов и таким образом заставлять лгать "немых свидетелей". Целям фальсификации показаний служат и такие псевдонаучные методы допроса, как применение "сыворотки истины", допрос под гипнозом и т. п., о чем убедительно пишут авторы книги.

Другим, кроме допроса, следственным действием, которое играет столь же большую роль в обнаружении доказательств - теперь уже вещественных, - является осмотр места происшествия.

Значение осмотра места происшествия для установления истины по уголовным делам трудно переоценить. В процессе осмотра следователь получает представление об обстановке совершения преступления, ощущает саму атмосферу реализации преступного замысла. Учитывая важное значение осмотра места происшествия для установления самого факта преступления и связанных с ним обстоятельств, законодательство СССР и ряда других стран разрешает производить осмотр места происшествия до возбуждения уголовного дела. Сам акт возбуждения уголовного дела ставится, таким образом, в зависимость от результатов осмотра места происшествия.

Еще герои первых детективных произведений - Дюпен Эдгара По, Лекок Луи Габорио, Шерлок Холмс Конан Дойла- демонстрировали читателям важность осмотра места происшествия, проявляя при этом почти мистическую проницательность в толковании обнаруженных ими различных следов. Г. Катона и И. Кертес приводят отрывок из рассказа Луи Габорио, в котором Лекок со свойственной ему логикой, дополняемой богатой фантазией, осмотрев место происшествия, разгадывает тайну преступления. И хотя Габорио и другие литераторы - мастера детективного жанра нередко преувеличивают возможность своих героев в "чтении" следов преступника, они правы в главном: на месте происшествия всегда остаются такие следы и поэтому осмотр места происшествия зачастую дает ключ к раскрытию преступления.

Тактике осмотра места происшествия, его методам и средствам посвящена обширная специальная литература. Умению производить осмотр уделяется серьезное внимание при подготовке будущих следователей и оперативных работников. Важность осмотра места происшествия подтверждает и практика расследования самых различных преступлений - убийств и краж, взяточничества и поджогов и т. п. Не случайно поэтому и Г. Катона и И. Кертес так подробно останавливаются в своей книге на этом следственном действии. Они показывают, как развивалось искусство "чтения" следов, истоки которого скрываются в седой древности. О следах, о выслеживании упоминают и юридические памятники венгерского народа. Материалы старинных уголовных дел позволяют воочию представить, как по следам скота находили его похитителей, а по следам на замках решали вопрос о том, был или не был совершен их взлом.

В конце XIX века к исследованию обнаруженных на месте происшествия следов и иных вещественных доказательств следователи и судьи все чаще стали привлекать сведущих лиц (специалистов и экспертов). Сначала их участие в осмотрах носило редкий, эпизодический характер, но затем постепенно стало системой. В наши дни осмотр места происшествия, как правило, осуществляется следователем с участием целой группы специалистов разных областей знания. В зависимости от характера события в осмотре места происшествия участвуют и судебный медик, и криминалист, и специалист пожарного дела, эксперт-автотехник, проводник служебно-розыскной собаки со своим четвероногим "помощником", а иногда и товаровед, инженер-строитель, технолог, специалист по технике безопасности и представители самых различных других профессий. Они помогают следователю в обнаружении следов преступления, их правильной оценке и уяснении их роли в механизме события. В некоторых случаях закон прямо обязывает следователя привлекать специалиста к участию в осмотре. Так, например, при обнаружении трупа человека в осмотре обязательно должен участвовать судебный медик, а при его отсутствии - врач другой специальности.

Оперативно-следственная группа, выезжающая на место происшествия, не только осуществляет его осмотр, но и принимает неотложные меры к розыску и задержанию преступников, обнаружению похищенного имущества, установлению свидетелей происшедшего. О работе такой комплексной по составу бригады на примере нескольких уголовных дел рассказывают и авторы книги.

Разработка приемов проведения допроса, осмотра и других следственных действий - обыска, предъявления для опознания, следственного эксперимента и т. п. составляет содержание раздела криминалистики, который именуется криминалистической тактикой. В этом же разделе науки идет речь о принципах и методах планирования расследования преступлений, о следственных версиях, как именуются в криминалистике предположения следователя о событии преступления в целом, его механизме или отдельных обстоятельствах. Другой раздел криминалистики - криминалистическую технику - составляют средства, приемы и методы обнаружения, фиксации и исследования различных материальных следов преступлений и преступника: следов орудий взлома и инструментов, следов рук, ног человека и животных, безрельсового транспорта, применения оружия и т. д. Криминалистическая техника исследует также проблемы установления личности исполнителя и автора документа, рекомендует различные методы обнаружения подделки документов, занимается вопросами уголовной регистрации, т. е. учета лиц, совершивших преступления, без вести пропавших, потерянного и похищенного оружия и других объектов, представляющих интерес для уголовного судопроизводства. Этот раздел криминалистической науки является научной основой криминалистической экспертизы.

Криминалистическая экспертиза - один из наиболее часто встречающихся в следственной и судебной практике видов судебной экспертизы. Ее производство специализировано: есть эксперты-трасологи, решающие задачи идентификации (отождествления) различных объектов по их следам, например человека - по следам его пальцев, орудий - по следам взлома и т. д. Есть эксперты-почерковеды, устанавливающие автора и исполнителя документа по признакам письма и почерка, эксперты-баллисты, исследующие оружие, боеприпасы и следы их применения. Есть специалисты в области портретно-криминалистической экспертизы, которые отвечают на вопрос, один и тот же ли человек изображен на различных фотографиях, по признакам внешности устанавливают личность погибших, чьи трупы остались неопознанными, изготавливают по показаниям свидетелей и потерпевших составные (синтетические) портреты скрывшихся преступников.

Г. Катона и И. Кертес приводят интересные исторические данные о том, как на протяжении многих десятилетий шло "соревнование" между изготовителями различных запирающих устройств, в частности замков, и преступниками-взломщиками. Совершенствовались замки - совершенствовались и способы их взлома. К. Маркс как-то иронически заметил, что буржуазное общество обязано преступникам развитием ряда отраслей производства: "Достигли ли бы замки их теперешнего совершенства, если бы не было воров? Получило ли бы изготовление банкнот такое усовершенствование, если бы не существовало подделывателей денег?.. Изобретая все новые средства покушения на собственность, преступление вызывает к жизни все новые средства защиты собственности и этим самым в такой же мере стимулирует производство, в какой забастовки стимулируют изобретение машин"^*. Сарказм Маркса был направлен против тех буржуазных ученых, которые считали, что нет непроизводительных профессий: по логике вещей получалось, что и совершение преступлений - производительная сила общества!

^* (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., ч. I, т. 26, с. 394. )

В борьбе с этой "производительной силой" совершенствовались и криминалистические средства и методы раскрытия преступлений. Свидетельством этому является и описанное в книге дело "Короля взломщиков", чьи преступления причинили государству ущерб на сумму свыше 800 тысяч форинтов. Одним из таких эффективных средств раскрытия преступлений стала дактилоскопия - криминалистическое учение о папиллярных узорах на коже человека.

Об индивидуальном характере кожных узоров на ладонной поверхности концевых фаланг пальцев рук догадывались в глубокой древности. Но лишь в конце XIX века были открыты и научно подтверждены такие свойства папиллярных узоров - их практическая неизменяемость в течение всей жизни человека, индивидуальность, возможность строгой классификации, - которые сделали эти узоры незаменимым средством идентификации личности и уголовной регистрации преступников.

Шаг за шагом Г. Катона и И. Кертес прослеживают, как дактилоскопия завоевывает признание в уголовном судопроизводстве, как постепенно она вытесняет детище Альфонса Бертильона - антропометрический метод уголовной регистрации, как суды проникаются доверием к этому методу раскрытия преступления. Заметим попутно, что в России первая дактилоскопическая экспертиза в суде была проведена в 1912 году экспертом Лебедевым по делу об убийстве аптекаря. С тех пор и в нашей стране, и в Венгрии, и в других странах в области дактилоскопии сделано очень многое. Появились новые эффективные средства и методы обнаружения, фиксации и исследования следов пальцев рук, разработаны методики использования в целях идентификации личности отдельных фрагментов папиллярных узоров, пор, флексорных ("белых") линий, узоров ладоней. В области уголовной регистрации идет процесс успешного внедрения ЭВМ в работу дактилоскопических картотек.

"Визитная карточка" преступника - это не только отпечатки его пальцев, но и изготовленное им оружие и текст, написанный его рукой.

Один из самых "молодых" разделов криминалистической техники - судебная баллистика. Потребность в научном исследовании оружия, ставшего орудием преступления, боеприпасов и следов их применения стала особенно острой после первой мировой войны, когда на руках у населения оказались миллионы единиц огнестрельного оружия, широко применявшегося преступными элементами. Однако подлинно научная судебно-баллистическая экспертиза сформировалась лишь после второй мировой войны, когда были разработаны методики отождествления оружия по стреляным пулям и гильзам, определения направления и дистанции выстрела и решения других, связанных с применением оружия вопросов, имеющих значение для следствия.

Г. Катона и И. Кертес рассказывают, как исследовалось огнестрельное оружие в XVII-XIX вв., когда в качестве экспертов-баллистов выступали мастера-оружейники, а то и совсем случайные люди. На примере дела об убийстве Йожефа Пиллера авторы показывают современные возможности судебно-баллистической экспертизы, когда она служит делу установления истины, а не является средством фальсификации доказательств, как это было при осуждении Сакко и Ванцетти, о чем также рассказывают авторы книги.

Значительно более долгий и сложный путь, нежели судебная баллистика, прошел такой вид криминалистической экспертизы, как исследование документов.

В современной криминалистической науке исследование документов подразделяется на графическую идентификацию, или почерковедческую экспертизу, и техническую экспертизу документов. В первом случае объектом экспертизы являются рукописные документы. По признакам почерка и письма (письменной речи) эксперт устанавливает исполнителя и автора документа. В последние годы на базе почерковедческой экспертизы с привлечением данных лингвистики, филологии, математической статистики и других областей научного знания успешно формируется новый вид криминалистической экспертизы - автороведческая экспертиза, решающая задачу установления автора документа, исполненного любым способом, а не только рукописно.

Исследование рукописей осуществлялось уже в глубокой древности. Разумеется, методы такого исследования были далеки от научных, а результаты носили весьма приблизительный характер. С течением времени возникло так называемое каллиграфическое направление в исследовании документов. В качестве экспертов суды стали приглашать учителей чистописания, каллиграфов, писцов, рисовальщиков, протоколистов.

Каллиграфов сменили графологи, бравшиеся не только устанавливать исполнителя документа, но и определять по почерку его характер, темперамент и другие свойства личности. Представители этой псевдонаучной школы существуют и в наши дни; в некоторых университетах Европы и Северной Америки функционируют кафедры графологии, издаются графологические журналы. В уголовном судопроизводстве графологический метод был потеснен предложенным А. Бертильоном графометрическим методом, основанным на сравнении результатов различных измерений письменных знаков. Однако подлинно научное исследование рукописных документов могло возникнуть лишь на основе учения И. Павлова о динамическом стереотипе, т. е. тех устойчивых связях, которые возникают в мозгу человека в процессе овладения им письмом и реализуются в системе движений при исполнении письменных знаков. Исходя из положений павловского учения о высшей нервной деятельности, советские криминалисты и криминалисты других социалистических стран создали и успешно развивают подлинно научные основы почерковедческой экспертизы.

Техническая экспертиза документов решает многообразный круг задач. Здесь и исследование машинописных документов с целью установления машинки, на которой они изготовлены, и количества отпечатанных экземпляров; выявление различного рода подчисток, исправлений и других способов подделки; исследование ценных бумаг; документов, исполненных полиграфическими способами; оттисков печатей и штампов и т. д. Сейчас формируется новая разновидность этой экспертизы - фототехническая экспертиза, объектом которой служат фотоснимки; по снимкам эксперт, например, устанавливает фотоаппарат, которым осуществлялась съемка.

Г. Катона и И. Кертес не преследовали цели рассказать читателю о всех разделах криминалистики, о всех достижениях науки и техники, используемых в уголовном судопроизводстве. Они, например, не упоминают в своей книге о таком разделе криминалистики, как методика расследования отдельных видов преступлений, - разделе, где синтезируются положения криминалистической техники и криминалистической тактики с целью приспособления их к особенностям расследования того или иного вида преступлений: убийств, краж, спекуляции и т. д.

Как подчеркивают сами авторы, "описанные в этой книге преступления действительно имели место. Герои разыгравшихся в далеком прошлом историй и те, кто был приговорен к смертной казни, названы подлинными именами. Однако все остальные имена и названия мест мы изменили".

Естественно, что авторы научно-популярного произведения не могут в силу специфики жанра писать о специальных проблемах науки столь же обстоятельно и с такой же глубиной, как и в научной монографии. Этого от них и не требуется. Но они должны на всем протяжении своего повествования быть верными положениям той науки, пропаганде которой посвящена их книга, и со скрупулезной точностью отражать уровень развития этой науки. Г. Катона и И. Кертес свято соблюдают эти принципы. Вот почему их книга не только занимательна и интересна, но и поучительна и познавательна , в чем читатель легко убедится сам.

Заслуженный деятель науки РСФСР, профессор Р. С. Белкин