Предисловие

"Я никогда не думал, что придется когда-нибудь это сказать, но мне кажется, что у нас действительно существуют две системы правосудия: одна - для богатых, другая - для бедных" (с. 238).

Эти слова были сказаны одним из представителей обвинения, прокурором Шэнноном по делу мультимиллионера Каллена Дэвиса, обвинявшегося в тяжком убийстве, караемом смертной казнью, после того как присяжные признали Дэвиса невиновным.

Вскоре после первого процесса Каллен Дэвис вновь был привлечен к судебной ответственности. На сей раз по обвинению в подстрекательстве к убийству 15 человек. Последовал новый процесс. Но и тут мнения присяжных разделились, и окончательное решение по делу не было принято. На этом заканчивается предложенная советскому читателю книга американского автора Г. Картрайта. На этом же пока остановилось и дело по обвинению Каллена Дэвиса. Книга, написанная в стиле судебной хроники, представляет собой очень подробное и юридически точное изложение всех перипетий, связанных с одним из самых громких уголовных дел в США за последнее десятилетие. Внимательный читатель на фоне анализируемых автором обстоятельств дела и хода судебных процессов сможет составить представление об образе жизни и нравах того слоя, который управляет американским обществом, его политической и экономической жизнью, а также о порядках, царящих в отправлении правосудия.

Многое в книге, конечно, требует объяснения, ибо советскому читателю должно быть ясно, чем система отправления правосудия США отличается от системы, существующей в Советском Союзе. И дело не только в том, что в этих системах находят свое отражение политическая и классовая структура капиталистического и социалистического общества. Речь идет о различии в самом содержании правовых институтов. Очень часто апологеты капиталистического общества выдают принципы своего правосудия за эталон демократии, а его систему - за систему, которая якобы одна лишь и способна служить защите прав человека. Книга Г. Картрайта вскрывает полную несостоятельность таких утверждений. Она показывает, сколь порочен сам образ жизни общества, где богатство, влияние и реальная власть достигаются с помощью преступных средств. Возникая на самом верху, эпидемия разложения распространяется во всех слоях общества и приобретает форму чудовищной волны преступности, наркомании и аморализма.

Вся первая часть книги посвящена описанию взаимоотношений четы Дэвисов. Автор хочет показать, что моральное падение и преступление Каллена Дэвиса, а также судьба его жертв вполне закономерны: они являются следствием самого образа жизни, в основе которого постоянная погоня за долларами, стремление к наживе, бесконечная жажда удовольствий.

К. Дэвис женился на Присцилле Ли Уилборн, женщине иного круга, уже дважды до этого побывавшей замужем, в день смерти своего отца. Здесь следует заметить, что и религиозные взгляды, господствующие среди значительной части населения США, и законодательство весьма неодобрительно относятся к расторжению брачных уз и заключению новых браков, а это превращает очень многие браки в высших слоях общества в обычные сделки. Существование таких брачных пар представляет собой цепь сплошных супружеских измен, когда каждый из супругов ведет "самостоятельный" образ жизни, не признавая никаких норм морали.

Брак К. Дэвиса и Присциллы Уилборн, отягощенный социальной несовместимостью и тем, что за Присциллой из прошлого тянулся шлейф разного рода неразборчивых связей, в том числе с преступными элементами, оказался недолговечным. Еще до разрыва и официального развода с К. Дэвисом у нее появились любовники, а после его выезда особняк, построенный, как Каллен вначале утверждал, для Присциллы, превратился в притон где одна другую сменяли какие-то темные личности. Кстати, именно ее поведение позволило адвокатам К Дэвиса дискредитировать Присциллу как свидетельницу и построить на этом защиту миллионера-преступника.

Описание облика героев книги было бы неполным, если бы Картрайт не приоткрыл читателю и другие стороны их жизни, в частности взаимоотношения в семье Дэвисов. Империя Кена-старшего - отца Каллена (типичного техасского бизнесмена, цепкого и неразборчивого в средствах) - начала разваливаться сразу же после его смерти. Между тремя его сыновьями возник спор о разделе наследства, превратившийся в настоящую войну. Два старших брата - Кен-младший и Каллен объединились против младшего - Билла, начавшего судебное дело против Каллена и обвинившего его в мошенничестве, финансовых злоупотреблениях и целом ряде других преступлений. Масла в огонь подлил и неравный брак Каллена. Вражда между братьями приобретала все более непримиримый характер. В результате Билл оказался в списке лиц, которых Каллен пытался устранить с помощью наемных убийц.

Не лучше выглядят и окружающие Каллена персонажи.

Как заметит читатель, после предъявления Каллену Дэвису обвинения в тяжком убийстве, караемом смертной казнью, все потерпевшие поспешили предъявить ему иски на баснословные суммы. Так, один из них, Гаврел, предъявил иск за причиненное увечье на сумму 13 млн. долларов. (В конце концов адвокаты К. Дэвиса обернут это против самого истца, дискредитировав его как добросовестного свидетеля.) Но здесь хотелось бы подчеркнуть другое: из материалов дела можно ясно видеть, что истина, возможно, кого-нибудь и интересовала, но всех без исключения интересовали деньги. (О главной жертве преступления - Андрии Уилборн - на процессе почти не упоминалось.) Все хотели извлечь максимум выгоды из своей причастности к делу человека, владевшего 83 компаниями и многими миллионами долларов.

Облик главных действующих лиц, их нравы и круг интересов были бы очерчены недостаточно четко, если бы мы не обратили внимания читателя еще на ряд деталей. Многие из них Картрайт дает без комментариев, принимая как само собой разумеющиеся. Однако то, что естественно для мира бизнеса, вряд ли сочтет таковым наш читатель.

Картрайт, например, говорит, что, пока Каллен Дэвис жил под надзором отца, он жил в ожидании его смерти и получения наследства. Конечно, чему-то он учился и что-то постигал. Но это было лишь постижение умения "делать деньги". Он не принадлежал к разряду интеллектуально развитых людей, развлечения признавал самые элементарные и уж совсем не интересовался искусством. Став же самостоятельным, женившись на Присцилле и оказавшись под ее влиянием (влиянием, впрочем, тоже продиктованным страстью к накопительству), он начал лихорадочно скупать произведения искусства европейских мастеров эпохи Возрождения и более позднего времени. В их числе были картины великого французского импрессиониста Ренуара и многих менее знаменитых художников. Картины были везде, даже в ванной комнате. Он скупал все без разбора, как бы на вес. Когда эксперты после его развода с Присциллой сделали приблизительный подсчет стоимости того, что находилось в особняке, они определили ее в 3 млн. долларов.

Чтобы дать представление о культурных запросах героев повествования Картрайта, обратим внимание читателя на то, что они регулярно посещают музыкальные фестивали, где звучит так называемая музыка "кантри", в переводе народная, а точнее, общедоступная. Можно было бы понять организаторов таких фестивалей, если бы они знакомили тех, кто туда приезжает, действительно с народной музыкой либо музыкой более или менее понятной широким массам населения. Не все ведь знают, понимают и любят классическую музыку. Однако название, данное этим фестивалям, далеко не соответствует тому, что там предлагается слушателям. При всей своей сдержанности Картрайт изображает их как дикие оргии под музыку. Музыку оглушающую, оглупляющую, будоражащую, будящую в человеке самые низменные инстинкты. Под эту музыку участники "фестивалей" пьют, употребляют наркотики, "занимаются любовью". Немалое их количество совершает насилие друг над другом и прямой дорогой с "фестиваля" попадает в тюрьму. И самое ужасное, что часто вместе со взрослыми на них присутствуют дети. Каллен Дэвис, его жена и все их знакомые развлекаются точно таким же образом.

Стоит ли после этого удивляться, что дух насилия пустил глубокие корни в американском обществе, что в нем процветают отчуждение, жестокость и неуважение к человеческой личности? И опять пример подают те, кто правит обществом. Именно с их благословения на экранах кино и телевизоров восхваляются супермены, ни во что не ставящие человеческую жизнь. Именно они поощряют фильмы ужасов, сдобренные половыми извращениями. Именно они показывают, как надо убивать цветных, "красных" и других, с их точки зрения, неполноценных людей. Именно они способствуют распространению на книжном рынке произведений, проповедующих идеи человеконенавистничества, моральной вседозволенности, клеветы на все то, что представляет собой истинно человеческие ценности. Именно они поощряют терроризм и подстрекательство к войне, как и самую войну, в огне которой они предполагают уцелеть и нажиться за счет гибели миллионов и миллионов людей.

Жестокость присуща и героям книги Картрайта. Каллен Дэвис, например, жестоко издевается над дочерью Присциллы Андрией, впоследствии ставшей его жертвой. Из страха перед ним Андрия отказывается жить в особняке и возвращается туда только после его ухода. В этой связи хотелось бы отметить еще одно явление, характерное для современного американского общества. В США широкое распространение получили побеги подростков из дому. Разумеется, некоторая их часть бежит в поисках романтики, из желания путешествовать. Это присуще подростковому возрасту. Но подавляющее большинство бежит по другим причинам. Они бегут из-за жестокого обращения с ними родителей либо лиц, их заменяющих. Жестокость по отношению к детям - истинный бич Соединенных Штатов. Бежит от жестокости Каллена Дэвиса и другая дочь Присциллы - Ди. Но полиция возвращает ее родителям.

Говоря об этом, следует также упомянуть, что в США существует категория "статусных преступников", в которую чаще всего попадают дети представителей низших слоев населения (негров, мексиканцев, пуэрториканцев), не совершившие никакого преступления, но либо прогуливающие занятия в школе, либо плохо себя ведущие, либо просто проявляющие непослушание родителям. Очень часто такие дети, ничего не совершив, оказываются приговоренными к лишению свободы и направляются в специальные "исправительные" учреждения, где подвергаются различным издевательствам и даже пыткам. Разумеется, законодательство о "статусных преступниках" не распространяется на детей миллионеров. Обо всем этом пишет известный американский журналист Кеннет Вуден в книге "Они плачут, когда другие смеются", переведенной на русский язык^*.

^* (Кеннет Вуден. Они плачут, когда другие смеются. М., "Прогресс", 1981.)

Каллен Дэвис воспитан обществом жестокости, и жесток он не только по отношению к своим близким, включая и детей. Совершив убийство своей приемной дочери и любовника жены и будучи оправдан, он хладнокровно готовит следующую серию убийств.

Здесь хотелось бы напомнить читателю о событии, которое как бы связывает воедино обстановку насилия и коррупции, царящую в американском обществе, и методы и средства, применяемые власть имущими в случаях, когда необходимо скрыть свои неблаговидные поступки и преступления. Этим событием является убийство американского президента Джона Кеннеди. Очень неубедительный доклад комиссии Уоррена по его расследованию, по существу, не прояснил действительных обстоятельств дела. Так и осталось неизвестным, откуда появился Освальд - единственный обвиняемый в этом деле, кто направлял его действия и был ли он убийцей в действительности. Но он что-то знал, и его убил Руби. На глазах у всех. Затем не стало Руби. Но стали появляться (благодаря стараниям лиц, желавших докопаться до истины) свидетели, опасные для тех, кто стоял за спиной убийц президента. Свидетели появлялись и поочередно исчезали: либо оказывались убитыми, либо умирали при невыясненных обстоятельствах. В конечном счете в живых не осталось почти никого, а те, кто остались, благоразумно предпочитают молчать.

Аналогичную картину мы можем наблюдать и в деле Каллена Дэвиса. Почти безошибочно можно сказать, что замысел о расправе с выступавшими против него свидетелями обвинения зрел в голове Каллена еще во время первого процесса, на котором он не проронил ни слова. К числу таких свидетелей принадлежал и судья Эйдсон, начавший слушание его бракоразводного процесса с Присциллой Уилборн и, по мнению Дэвиса, вставший на ее сторону, поскольку присуждал ей достаточно крупные суммы на содержание до окончательного решения дела, оставил ее в особняке и даже запретил ему появляться в собственном доме. Все это раздражало Дэвиса. Но чашу терпения миллионера-преступника переполнило последнее решение Эйдсона, запретившего детям Карин Мастер (любовницы Каллена Дэвиса) "общаться с Калленом Дэвисом" (с. 243). Судьба судьи Эйдсона была предрешена: он должен был умереть. Всего же в список лиц, приговоренных К. Дэвисом к смерти, было включено пятнадцать человек. Цену за каждое убийство назначал сам Каллен.

Как можно видеть, средства достижения цели в обоих случаях одинаковы. Разница лишь в том, что по делу об убийстве президента мы не знаем ни имен наемных убийц, ни имен тех, кто их нанимал. Здесь же Каллен Дэвис нанимал убийц сам, но сделал это весьма неудачно. Тот, на кого он рассчитывал, его обманул, сообщив о готовящемся преступлении агентам ФБР. Конечно, здесь нет прямых аналогий. В одном случае мы имеем дело с политическим убийством, в другом - хотя и с жестоким и циничным, но обычным уголовным преступлением. Однако методы и сила денег, с помощью и ради которых в "свободном обществе" можно правого сделать неправым, а виновного невиновным, одинаковы, точнее, одинаково чудовищны и бесчеловечны.

Теперь остановимся на специальных правовых проблемах. По советскому законодательству предварительное расследование по делам об убийстве ведут следователи прокуратуры, вместе с ними работают, проводя необходимые оперативно-розыскные мероприятия, сотрудники уголовного розыска. На место происшествия вызываются судебные медики, эксперты-криминалисты и другие специалисты, если это вызывается необходимостью. Вся первоначальная работа (как в случае, если лицо, подозреваемое в совершении преступления, задерживается на месте, так и тогда, когда преступник скрылся) подчинена главному: обнаружению и закреплению вещественных и иных доказательств, поиску очевидцев преступления, свидетелей. При этом следователи собирают доказательства как уличающие, так и оправдывающие подозреваемого. Вся работа производится строго на основе закона, отступления от которого абсолютно недопустимы. Руководит ею следователь. Предварительное следствие и вся работа по делу вплоть до осуждения виновного судом производится под надзором прокурора. После окончания предварительного расследования и предъявления обвинения конкретному лицу в дело может вступить адвокат.

Все это создает стройную систему, направленную на то, чтобы каждый совершивший преступление понес заслуженное наказание, а невиновный ни при каких условиях не был привлечен к ответственности. По делам о тяжких преступлениях человек, совершивший такое преступление, при наличии достаточных доказательств может быть арестован до суда. В этом случае он содержится в следственном изоляторе. Санкцию на арест прокурор дает только после тщательного анализа всех представленных доказательств. После окончания расследования он еще раз проверяет дело, и, если считает, что расследование проведено квалифицированно и имеется достаточно доказательств, изобличающих лицо, совершившее преступление, он утверждает обвинительное заключение и направляет его в суд.

Советский суд как по своему составу, так и по принципам процесса коренным образом отличается от судов, действующих в буржуазных государствах, в частности в США. Отличие это заключается прежде всего в порядке образования судов. Основным звеном советской судебной системы являются народные суды, рассматривающие подавляющее число уголовных и гражданских дел. Эти суды, как известно, избираются населением и состоят из судьи и двух народных заседателей, имеющих одинаковые права и решающих все вопросы путем голосования. Если один из них не согласен с двумя другими, он имеет право изложить свою точку зрения в особом мнении. Судьи избираются на основе всеобщих прямых выборов при тайном голосовании. Кандидатами в народные судьи выдвигаются наиболее авторитетные представители народа, имеющие, как правило, высшее юридическое образование. Народные заседатели избираются в учреждениях, предприятиях и организациях по месту нахождения народного суда из числа рабочих и служащих этих организаций.

При рассмотрении дела в суде первой инстанции в процессе принимают участие прокурор, поддерживающий государственное обвинение, и адвокат, защищающий подсудимого. Прокурор в ходе судебного разбирательства также осуществляет надзор за соблюдением законности всеми его участниками. К рассмотрению дела могут привлекаться общественные обвинители и общественные защитники. Процессуальное законодательство строго регламентирует права и обязанности участников процесса, особо гарантируя права обвиняемого. Нельзя не отметить и того обстоятельства, что, если обвиняемый по тем или иным причинам не может нанять адвоката сам, государство обеспечивает ему защиту по закону, выделяя адвоката (конечно, кроме случаев, когда обвиняемый отказывается от адвоката и защищает себя сам).

Каждая из сторон представляет суду доказательства виновности или невиновности человека, совершившего преступление, а суд, оценивая их в совокупности, выносит приговор. Прокурор, адвокат и суд в ходе судебного разбирательства допрашивают обвиняемого и свидетелей и оценивают собранные по делу доказательства. Никто - ни адвокат, ни прокурор, ни тем более суд - не может задавать подсудимому провокационных вопросов либо вопросов, связанных с унижением человеческого достоинства. Все вопросы рассматриваются в открытом судебном заседании при участии всех участников процесса. Суд может удалить публику из зала лишь в том случае, если речь идет о государственной тайне либо о подробностях интимной жизни подсудимого или свидетелей. Однако суд всегда остается на месте в полном составе. Остаются также прокурор, адвокат и секретарь судебного заседания. Перед вынесением приговора с обвинительной речью выступает прокурор. Если в процессе рассмотрения дела в суде прокурор удостоверится, что в целом или в какой-то части обвинение не доказано, он может полностью или в какой-то части отказаться от него. Затем выступает адвокат. Дается слово и самому подсудимому. После этого суд удаляется на совещание и коллегиально определяет меру наказания, оглашая приговор от имени государства. (В книге читатель увидит совершенно иной порядок.)

В США расследование совершенных преступлений осуществляет полиция. Причем она, как правило, производит то, что называется первоначальными следственными действиями: осматривает место происшествия, ищет и закрепляет следы, оставленные преступником, опрашивает свидетелей, если таковые имеются, и т. п. Разумеется, если преступник находится на месте преступления, его задерживают, если же его нет, но кто-то указывает на определенное лицо как на лицо, совершившее это преступление, принимаются меры к его задержанию. В книге мы как раз имеем дело со случаем, когда потерпевшая и свидетели указали на Каллена Дэвиса как на лицо, совершившее преступление.

О зарубежной полиции ходит немало легенд. Об уникальном оснащении ее техникой, о высоком мастерстве ее работников и о многом другом. Тем не менее та же американская полиция, по данным различных источников, имеет довольно низкий показатель раскрытия преступлений, особенно тяжких и имущественных (процент раскрытия последних составляет 20-40% от числа всех совершаемых преступлений). Как увидит читатель, в первом деле вещественные доказательства, даже обнаруженные, не смогли сыграть той роли в изобличении преступника, которую они должны были бы сыграть, если бы полицейские профессионально грамотно "привязали" их к месту преступления и сопоставили с показаниями свидетелей. Это позволило защите обвинить противную сторону в небрежном ведении расследования, дискредитировать потерпевших и свидетелей и добиться разногласий среди присяжных по вопросу о виновности Каллена Дэвиса, а это в результате привело к вынесению оправдательного вердикта. Однако следует заметить, что, когда речь идет не о миллионерах, в тюрьму отправляется немалое количество невиновных людей даже при весьма сомнительных доказательствах. Причем чаще всего это происходит, когда дело касается людей "второго сорта". У Картрайта значительная часть повествования посвящена судебной процедуре, сквозь призму которой можно проследить, действительно ли демократична судебная система США или, напротив, она открывает большой простор произволу. Начнем с того, что в США довольно широко практикуется освобождение подозреваемого в совершении преступления до суда под залог. Казалось бы, демократично. Но в действительности залог могут внести лишь те, у кого много денег. На примере дела Каллена Дэвиса это видно достаточно хорошо. Вопрос о залоге и подавляющее большинство других вопросов, возникающих не только в суде, но и до суда, решает единолично судья. Опять-таки, казалось бы, демократично - не полиция, а суд. Но на самом деле - не суд (в полном составе), а только судья. Таким образом, возможный произвол полиции, который еще можно проконтролировать и устранить, подменяется произволом судьи. Следует добавить, что под залог может быть отпущено и лицо, заключенное под стражу до суда. В этом случае сумма залога возрастает и ставит разных по имущественному положению людей в еще более неравные условия. В деле же Дэвиса сумма залога даже в 2 миллиона долларов не имела для обвиняемого - владельца 83 корпораций - никакого значения. Он мог бы уплатить и больше.

Как только совершено преступление и начинается расследование, в дело вступает адвокат (или адвокаты). При этом и государственное обвинение, и защита ведут практически каждый свое собственное расследование. В буржуазном праве существует понятие состязательности в уголовном процессе. (Мы тоже не отказываемся от этого понятия, но состязательность сторон у нас ограничена самим судебным процессом, когда обвинитель и защитник представляют суду доказательства по делу.) Однако из содержания книги становится очевидно, что обвинение и защита "состязаются" главным образом в стремлении опередить, перехитрить и обмануть друг друга. Истина, ее достижение тонут в нагромождении не относящихся к делу фактов. При этом защита всеми средствами старается дискредитировать опасных для подзащитного свидетелей, запугивает и подкупает их. Впрочем, и обвинение не уступает ей в этом.

Когда дело наконец попадает в суд и назначается к слушанию, начинается процедура отбора тех, кому надлежит вынести приговор. Здесь также существует резкое отличие от советской судебной системы. В США действует так называемый суд присяжных (жюри), состоящий из двенадцати человек. Их отбором занимается как обвинение, так и защита. Причем обвинение предлагает "своих" кандидатов, а защита "своих". Отбор может продолжаться в течение нескольких недель, а иногда даже месяцев. После того как стороны приходят к соглашению, каждая вздыхает с облегчением, надеясь, что перевес окажется на ее стороне. Таким образом, приговор предопределяется не только действительными обстоятельствами дела, но и в значительной степени тем, насколько умело обвинение и защита подберут присяжных.

Права, которыми наделены члены жюри, тоже отличны от прав, предоставляемых народным заседателям. Присяжные выносят вердикт, то есть выражают свое мнение о том, виновен ли подсудимый или нет. Решается этот вопрос большинством голосов. Вот почему идет борьба между сторонами за "своих" членов жюри. Наказание же назначается единолично судьей. Вопрос о мере наказания в компетенцию присяжных не входит. Читатель увидит, как обвинение и защита стараются привлечь на свою сторону симпатии членов жюри. При этом речь идет даже не о представлении доказательств виновности или невиновности подсудимого, а о том, как скомпрометировать то или иное лицо либо вызвать к нему сочувствие. Именно по этому пут идут адвокаты Каллена Дэвиса. Используя деньги своего подзащитного, они применяют все дозволенные и недозволенные средства, чтобы поколебать у членов жюри уверенность в виновности своего подзащитного. Пытаясь склонить их на свою сторону, защита компрометирует свидетелей обвинения и потерпевших, включая жену К. Дэвиса Присциллу. Когда, например, стало известно, что Присциллу Уилборн окружают темные личности, вся защита была построена на ее и их дискредитации. С этой целью уже на второй день процесса защита заявила суду более двухсот ходатайств. Это было сделано также и для того, чтобы придать процессу затяжной характер, что всегда выгодно адвокатам, формирующим необходимое им общественное мнение. Помимо этого, затяжные процессы тяжким бременем ложатся на налогоплательщиков, которые, подогреваемые адвокатами, начинают относиться к обвинению с недоверием, считая, что оно не справляется со своей задачей и впустую тратит их средства.

Следует сказать и еще об одной особенности, связанной с судом присяжных в США. В этой стране существует так называемая секвестрация жюри. Секвестрация включает в себя, во-первых, отбор присяжных судом и, во-вторых, определение для них различных ограничений, например запрещения на время судебного процесса выезжать за пределы города или вообще покидать место проживания, ограничения встреч со знакомыми и родственниками, запрещения телефонных переговоров и т. д. Практикуется даже изоляция в гостиницах. Делается это с целью недопущения возможности какого-либо давления на членов жюри со стороны обвинения или защиты, родственников или знакомых, лиц, заинтересованных в исходе дела, и т. п. Однако секвестрация, как показывает Г. Картрайт, представляет собой лишь пустую формальность, не избавляющую присяжных от различного рода влияний. Длительность же процесса приводит к тому, что им все настолько надоедает, что они готовы вынести любой вердикт, только бы поскорее закончить дело.

Говоря о роли жюри, хотелось бы обратить внимание читателя также на то, что американское и вообще буржуазное процессуальное право нередко разрешает отстранять присяжных от решения важных вопросов. В некоторых случаях судья совместно с заинтересованными сторонами (обвинением и защитой) без присяжных решают какой-либо вопрос и только потом ставят их об этом в известность. Изменить принятое без них решение присяжные права не имеют.

Необходимо также указать на целый ряд приемов, служащих не достижению истины, а введению в заблуждение общественного мнения. Кстати, эти приемы подводят мину и под принцип презумпции невиновности, о котором так много любит говорить западная пропаганда. Речь идет о том, что обвинение (и в еще большей мере защита) в ходе судебного рассмотрения дела после окончания, скажем, дневного заседания собирает пресс-конференции, где делает различные заявления, в которых характеризует само дело, подсудимых, дает оценку работе своих коллег (если это делает обвинение - то защите, и наоборот). Таким образом, заранее формируется мнение о виновности или невиновности человека. Доказательств же никаких не приводится, а иногда они просто выдумываются. Рождаются сенсации, возбуждается общественное мнение, выворачивается наизнанку подноготная потерпевших, обвиняемых, свидетелей, их родственников и знакомых...

Перед подтасовкой представляемых доказательств участники процесса тоже не останавливаются. Примером может служить привлечение в качестве свидетеля защиты некоего Маккрори, письменные показания которого, так называемый аффидевит, были представлены судье. Судья принял его показания, но они оказались неподписанными, что, однако, не смутило адвокатов.

В то же самое время, когда судья принимал "аффидевит" Маккрори, обвинение добилось от него показаний противоположного характера.

Можно привести и другой пример. Так, после окончания процесса Каллен Дэвис нанял Маккрори к себе на работу с целью использовать в будущем для совершения новых преступлений. На его беду, тот, опасаясь, что в конце концов Дэвис прикончит и его, "продал" хозяина ФБР. Но, сделав это, он оказался свидетелем обвинения. Адвокаты же, воспользовавшись тем обстоятельством, что Маккрори - личность, не внушающая доверия, стали утверждать, что с его помощью ФБР сфабриковало дело против Каллена Дэвиса, и добились в этом успеха: Каллен Дэвис вновь оказался на свободе.

Таким образом, анализируя содержание книги Г. Картрайта, можно прийти к тому же выводу, к которому пришел и представитель государственного обвинения США прокурор Джо Шэннон - в Соединенных Штатах существуют две системы правосудия: одна - для богатых, другая - для бедных.

Доктор юридических наук И. И. Карпец