По образцу ФБР

Преступление в Лебахе было не только самым скандальным в послевоенной истории ФРГ, но и самым крупным по участвовавшим в его расследовании силам. В этом смысле его превзошли только операции по розыску террористов в 70-е годы. Но самое главное, лебахское дело послужило толчком для давно наметившейся тенденции к дальнейшему укреплению полиции. Истинной причиной этого была возросшая во второй половине 60-х годов активность оппозиционных групп, особенно бунтующего студенчества и широких слоев населения, направленная против чрезвычайного законодательства и наступления на демократические гражданские права. Полицейские методы борьбы с демонстрантами и бастующими студентами стали еще более жестокими, все чаще полиция прибегала к насилию. И без того перегруженные делами суды и уголовная полиция вынуждены были направлять все больше сил для борьбы с оппозицией. Вовсю развернулась деятельность ведомств по охране конституции.

В то же время с невероятной скоростью увеличивалось число уголовных преступлений с применением насилия краж, хозяйственных и половых преступлений. Убийство солдат в Лебахе расследовали на отдельных этапах до 130 сотрудников уголовной полиции одновременно. А ведь это было лишь одно из зарегистрированных в 1969 году 2217966 преступлений. Только в период с 1965 по 1969 год преступность в ФРГ возросла почти на 25%, в то время как число раскрытых преступлений снизилось до 51,2%^*. Таким образом, каждый второй преступник мог рассчитывать на то, то ему удастся уйти от ответственности. Среди населения росло чувство неуверенности и беспомощности. Политические партии не преминули использовать сложившуюся обстановку в предвыборной борьбе и наперебой обещали избирателям "создать атмосферу безопасности". Так Свободная демократическая, партия выдвинула лозунг: "Создать новую базу нашей безопасности", имея в виду прежде всего укрепление и модернизацию полиции.

^* (В настоящее время в ФРГ регистрируется ежегодно уже более 3 млн. преступлений, а раскрываемость колеблется в пределах 42-48%. - Прим. отв. ред.)

По инициативе фракции Социал-демократической партии с 1967 года бундестаг стал ежегодно рассматривать отчет о развитии Федерального ведомства уголовной полиции. На 110-й сессии комитета по внутренним делам в октябре 1968 года гамбургский сенатор Рунау потребовал улучшения технической оснащенности БКА и "большей готовности отдельных земель и федерации в целом к небюрократической работе". Это был открытый призыв к дальнейшему расширению полномочий Федерального ведомства уголовной полиции.

Выдвигалось требование предоставить полиции дополнительные ассигнования и оказывать большую поддержку полицейским. Предлагалось также внести изменения в закон о Федеральном ведомстве уголовной полиции. Целиком поддерживая все эти требования, президент БКА Пауль Дикопф демагогически заявил: "Полиции не должна быть воспитателем нации, но она не должна быть и козлом отпущения".

Однако общественность отнеслась к подобным призывам с недоверием. Уж слишком часто во время уличных столкновений полиция показывала себя именно "воспитателем нации", который уже не только размахивал дубинкой, но и чуть что хватался за оружие. У всех были свежи в памяти и злодейское убийство западноберлинским полицеймейстером Куррасом беззащитного студента Бенно Онезорга, и десятки других жертв полицейского произвола, и снисходительное отношение судов к полицейским-убийцам. Эти факты уличали Дикопфа во лжи и будили в населении недовольство. Понимая это, партии в бундестаге, как коалиционные, так и оппозиционные, не спешили с решением. В этой ситуации выстрелы в Лебахе были весьма кстати: пули, оборвавшие жизнь солдат, покончили с сомнениями политиков.

Федеральное министерство внутренних дел незамедлительно развернуло пропаганду "пятилетнего плана" по повышению эффективности деятельности Федерального ведомства уголовной полиции и со ссылкой на лебахское дело подчеркивало в прессе необходимость усиления и модернизации полиции, а также расширение ее исполнительской власти. Так, например, газета "Гамбургер абендблатт" писала 16 апреля: "Федеральное ведомство уголовной полиции должно действовать повсюду", а "Франкфуртер альгемайне цайтунг" сообщала в конце мая, что "Федеральное ведомство уголовной полиции необходимо оснастить компьютерами по образцу ФБР". Неделю спустя президент БКА Дикопф под заголовком "Нужно ли нам немецкое ФБР?" писал в "Рейнишер меркур", что "тенденция безоговорочно перенимать зарубежные образцы" будет только мешать борьбе с преступностью "оставаться на почве фактов". Преобразование Федерального ведомства уголовной полиции в немецкие ФБР или Скотланд-Ярд ничуть не облегчит задачи уголовной полиции. Что же касается столь резко критикуемого федерализма, то он не является на деле препятствием, если только не направлен против "необходимой координации руководства борьбой с преступностью". Дикопф объявил о предстоящем изменении закона о БКА и добавил: "В целом уголовная полиция ФРГ прошла только часть пути, который должен подвести ее к главной цели: стать инструментом внутренней безопасности".

И политики, и шефы западногерманской полиции спорили, должно ли ФБР стать крестным отцом предстоящей в ФРГ полицейской реформы. В августе 1969 года федеральный министр внутренних дел Бенда даже заявил, что во многих важнейших областях, как, например, службы розыска, опознания, информации, Федеральное ведомство уголовной полиции давно обогнало ФБР. Но все это были тактические уловки. Когда 19 сентября 1969 года вышел "Закон об изменении закона, учреждавшего федеральное ведомство уголовной полиции", стало ясно, что скроен он все-таки по американскому образцу.

С этого времени БКА могло осуществлять свои полномочия не только по указанию федерального министра внутренних дел или ходатайству какого-либо земельного органа полиции, но и по просьбе Генерального прокурора и судебного следователя, ведущего дело. Если преступление затрагивало сферу компетенции нескольких земельных полицейских органов, БКА могло передать общее руководство расследованием в руки одного из них. Был проведен и ряд других мероприятий, направленных на унификацию уголовной полиции: повышение окладов сотрудникам БКА, передача в ведение БКА ряда дополнительных задач. В результате Федеральное ведомство уголовной полиции стало по своей сути федеральной уголовной полицией, находящейся в подчинении правительства, то есть в основном приблизилось к ФБР.

Спустя несколько недель после издания этого закона в правительственном заявлении от 28 октября 1969 года было объявлено о мерах по модернизации и укреплению полиции. Вскоре на рассмотрение бундестага была представлена "срочная программа федерального правительства по модернизации и интенсификации борьбы с преступностью". Согласно этой программе БКА вместо предусмотренных на 1970 год 24,8 миллиона марок должно было получить 38,9 миллиона, а в 1971 году уже 54,2 миллиона вместо запланированных 26,4 миллиона. В дальнейшем ассигнования распределялись следующим образом: 1972 год - 74,3; 1973 год - 68,8; 1974 год - 70,8 миллиона марок. Уже в 1970 году в БКА было решено создать 278 дополнительных штатных мест, в 1971 году - еще 262. На них были переведены в первую очередь 57 сотрудников Федеральной пограничной охраны, которыми была укреплена группа безопасности Федерального ведомства уголовной полиции.

Убийство солдат в Лебахе и большинство других преступлений, послуживших предлогом для этих денежных инъекций, были чисто уголовными делами, без примеси политики. И совершены они были преступниками, действовавшими, как американские а гангстеры. То есть это были совсем не те дела, которыми занимается группа безопасности (политический полицейский исполнительный орган). Но именно этой службе были предназначены особые дополнительные ассигнования. Наряду с крупными капиталовложениями в криминалистическую технику, и особенно в Расширение сети фототелеграфов, перестройку картотеки, электронную обработку данных, расширение структуры и штатов, а также модернизация оснащения касались в первую очередь группы безопасности.

Поначалу выдвинутая программа показалась некоторым критикам нереальной. Но спустя всего несколько лет, когда в ФРГ была развернута яростная кампания против террористов и радикальных элементов, программа была вновь расширена в беспримерных для Европы масштабах. Выходит, преступное трио Фукса, Дица и Венцеля сыграло наруку определенным политическим кругам Бонна. Совершенно очевидно, что главной целью расширения полицейского аппарата и связанной с этим тенденцией к централизму было в первую очередь укрепление правительственной власти, а уж только дотом борьба с преступностью. В приступе редкой откровенности это случайно выдал баварский министр внутренних дел Юнкер, заявив: "Вопросы деятельности полиции это вопросы власти. Кто управляет полицией, у того в руках власть". И далее: "Всегда, во все времена централизованная полиция означала власть". Впрочем, внимательному наблюдателю баварский министр не открыл ничего нового.

Этим объясняются и истинные причины разноголосицы среди представленных в бундестаге партий, которые говорят сегодня одно, а завтра другое по вопросу о полицейском централизме.