"Русские идут"

В ночь с 18 на 19 января 1958 года жители маленькой гессенской деревушки были разбужены выстрелами. Плотник Б. и его жена испуганно вскочили с постели и кинулись к окну.

Приблизительно в ста метрах от их дома за выгоном для скота жил 64-летний пенсионер Герман Г. Оттуда был слышен шум.

Плотник включил свет, и тотчас в дождливой ночи просвистели пули. Б. крикнул жене, чтобы она ушла в безопасное место, но было поздно! Зазвенели стекла, фрау Б. схватилась руками за горло и рухнула на пол, обливаясь кровью. Пуля из винтовки перебила ей шейную артерию.

Подъехала сельская полиция и пожарные. Но когда они попытались приблизиться к дому Германа Г., они тоже попали под обстрел. Один из полицейских был тяжело ранен. Неожиданно дверь дома распахнулась и из, нее с опаской выступил Герман Г. "Не стреляйте", - крикнул он. На ломаном немецком языке он стал объяснять, что он не трус и храбро сражался бы дальше, но у него вышли боеприпасы. Герман Г. принял полицию и пожарных, которые арестовали его, за советских десантников. Вся округа была поражена случившимся. Г. был известен как добродушный человек, правда, считалось, что он немного не в себе после того, как его контузило на первой мировой войне. Никто не ожидал от него такой выходки. Во время второй мировой войны он был солдатом на восточном фронте, следовательно, не настолько уж слабоумен, как этого хотелось теперь некоторым официальным инстанциям. Герман Г. прилежно читал западногерманские газеты и внимательно следил за сообщениями об "агрессивных планах Советов". Поэтому, когда четверо деревенских ребят сказали ему, что в ночь с субботы на воскресенье недалеко от деревни будут сброшены "русские парашютисты", он им поверил.

Во время судебного разбирательства прокуратура хотела представить дело как печальное недоразумение, как непредсказуемое преступление, совершенное слабоумным в состоянии помешательства. Вся вина возлагалась на четырех молодых людей, которые спровоцировали это своими подстрекательствами. Впрочем, для троих обвинение тут же нашло смягчающее обстоятельство: они только потому так необдуманно и легкомысленно затеяли глупую игру с больным человеком, что их толкнул на это четвертый - хулиган, уже имевший судимость. Германа Г. предусмотрительно направили в психиатрическую лечебницу. Но ни слова прокурор не обронил об антисоветской и антикоммунистической истерии официальных правительственных учреждений, партий и газет, истинных виновниках подобных безумных поступков. Ни слова о том, как могло случиться, что слабоумный в течение многих лет владел целым складом оружия и открыто говорил об этом, а власти и пальцем не пошевелили, чтобы принять соответствующие меры.

К каким уродливым явлениям приводит антисоветская истерия, показал спустя несколько месяцев другой случай. В пятницу, 17 июня 1960 года, 16-летний Дитер Якоби из Марктсхоргаста (район Кульмбах) проник в служебные помещения каменоломного предприятия в Мюнхеберге (Верхняя Франкония). Он взломал стальную дверь в пороховой погреб и украл 404 капсюля-детонатора повышенной мощности, несколько динамитных патронов и кусок бикфордова шнура. Незадолго до этого Якоби посмотрел фильм "Мост на Квае" и решил тоже взорвать мост. Один из капсюлей-детонаторов он проверил прямо на складе, где хранилось несколько центнеров динамита.

В качестве объекта он выбрал автодорожный мост под Марктсхоргастом между Байрейтом и Хофом.

К счастью, он туда не дошел. По дороге его встретил один рабочий с каменоломни, который заметил конец бикфордова шнура, свесившийся из его кармана. Не долго думая, рабочий схватил парня, а когда увидел, что тот нес в карманах, отвел его в полицию.

На этом вопрос можно было бы считать исчерпанным, если бы не готовность, с которой полиция поверила небылицам этого молокососа, известного всей округе фантазера. Он заявил, что "группа восточных агентов" заставила его взорвать мост и что целый ряд других агентов получили такое же задание и в настоящее время находятся в пути. Такие показания как нельзя лучше вписывались в стереотипные представления среднего западногерманского обывателя и среднего полицейского, сознательно и систематически вырабатывавшиеся у них с помощью средств массовой информации и официальной "оборонительной политикой". Стоит ли удивляться после этого, что полиция тотчас забила тревогу. Вооруженные до зубов подразделения полиции готовности и федеральной пограничной охраны Байрейта. Хофа и Штайнаха выступили и заняли все мосты. Даже егеря были приведены в боевую готовность и организовали розыск агентов на своих охотничьих участках.

Через двенадцать часов пришлось дать отбой. Якоби, чрезвычайно довольный произведенным эффектом, заявил, что он просто пошутил.

Руководство полиции отнеслось к этому весьма снисходительно: "Ведь это могло оказаться и правдой. Разве нет?"