Ложное признание

Вечером 21 сентября 1956 года Карл Вихман, директор филиала кооперативного магазина Мисбурга, вошел в свою квартиру. Пряча, как обычно, шкатулку с дневной выручкой, он и не подозревал, что к его дому направляются двое грабителей. День за днем они изучали его привычки и знали, что он всегда запирает магазин в одно и то же время, а короткий путь до дома проходит не торопясь. В этот вечер злоумышленники установили наблюдение за его квартирой. В 19 часов 40 минут они появились в доме.

Более рослый преступник открыл входную дверь отверткой. Когда Вихман, услышав шум, вышел в коридор, грабители втолкнули его в кухню и потребовали деньги. Фрау Вихман закричала, призывая на помощь, и тогда "Высокий" выстрелил в нее два раза. Он ранил и Карла Вихмана: пуля, пройдя сквозь грудь, застряла в области позвоночного столба. Фрау Вихман получила ранения в правое легкое и левое плечо. Преступники вынуждены были покинуть дом без денег. Однако проходившая мимо дома девушка не только слышала выстрелы, но и столкнулась с грабителями лицом к лицу, видела, как они скрылись на велосипедах.

Преступники попались на глаза еще шестерым. Но, тем не менее, показания этих людей - расплывчатые и противоречивые, не облегчили работу полиции. Точных сведений не смогли дать и супруги Вихман. Факты, оказавшиеся в распоряжении работников розыска после опроса всех свидетелей, не упростили следствие. Грабители были в масках. Одежда "Высокого": длинное, темное и облегающее пальто. Приметы "Маленького": светлый плащ и лыжная шапочка.

Осмотр места преступления также не дал никаких результатов. Поврежденный кухонный стул и тонкая царапина на замке входной двери - все, что удалось обнаружить уголовной полиции. Хотя выстрелов было по меньшей мере три, патронные гильзы найдены не были. Это позволило предположить, что преступники пользовались оружием, не выбрасывающим гильзы. А опираться можно было лишь на единственное вещественное доказательство - на пулю, извлеченную из плеча фрау Вихман. Эксперты Федерального ведомства уголовной полиции определили: пуля - малокалиберная, выпущенная из оружия с девятью нарезами правого направления в канале ствола. Впервые уголовной полицией было зарегистрировано преступление с применением такого Оружия. Дальнейшее расследование позволило определить очередное звено розыска - фирму Кригхоф в Ульме, производившую вставные стволы для охотничьих ружей. Оказалось, что технические данные оружия разыскиваемых преступников и продукции фирмы идентичны. Исходя из этого предположили, что грабители снабдили обычный пистолет вставным стволом фирмы Кригхоф. Это было все, что пока удалось выяснить благодаря найденной пуле.

Уже через несколько минут после налета все окрестности дома Вихманов были оцеплены полицией. Патрули не пропускали ни пешеходов, ни автомашины. Задерживали всех, вызывавших подозрение. Тем не менее, двое - мужчина и женщина - предъявив, как полагалось, документы, спокойно проследовали на своих велосипедах мимо кордона. Даже их фамилии не записали. И, собственно говоря, зачем? Ведь полиция разыскивала двоих молодых мужчин!

Так как отдел по борьбе с грабежами не располагал никакими конкретными данными о виновниках преступления, было решено еще раз проверить всех задержанных за последнее время взломщиков и обвиняемых в насилии. В ходе расследования обратили особое внимание на молодого изворотливого парня, участие которого в многочисленных взломах не вызывало сомнений. У него не было алиби, кроме того, он путался в своих показаниях. Допросы с ним стали вести более целенаправленно, чем с другими подозреваемыми и после долгих отрицаний молодой человек сознался в попытке ограбить Вихманов. Правда, он не мог четко описать обстоятельства преступления и оружие, с помощью которого оно было совершено. И вообще его признание было довольно противоречиво и бессмысленно. Но это не смутило следователей. Вскоре они объявили, что дело о налете с целью ограбления в Мисбурге, наделавшее столько шума среди населения, раскрыто. Полицейская статистика была сбалансирована.

В то самое время как отдел по борьбе с грабежами таким сомнительным образом завершил дело о Мисбургском налете, ганноверская комиссия по расследованию убийств занималась раскрытием другого преступления. В первой половине дня 20 декабря 1956 года в Средне-Германском канале на отметке 145,3 км водного пути команда одного судна подобрала труп неизвестного мужчины. Место находки - подъезд к автостраде Вунсторф, невдалеке от местечка Дедензен. Привязанная к трупу шина от колеса "Фольксвагена", наполненная булыжниками, не удержала тело под водой. Одежду мертвеца составляли лишь рубашка и брюки. Голова была закутана в шерстяное одеяло и обмотана шарфом.

На трупе обнаружили пять огнестрельных ран. Три из них смертельные. Очевидно, все выстрелы производились с очень близкого расстояния. При вскрытии извлекли три пули калибра 9 мм. Они были выпущены из гладкоствольного оружия, так как не имели следов от нарезов. Эти данные и факты, полученные в результате вскрытия и осмотра места преступления, позволили экспертам сделать следующие выводы: во-первых, оружием послужил либо револьвер, либо газовый пистолет; во-вторых, мужчина был уже мертв, когда его сбросили в воду, и, в-третьих, жертву привезли к откосу канала на легковой автомашине, возможно на "Фольксвагене".

Несмотря на то, что при убитом не было ни документов, ни денег, оставшиеся на его руках два массивных золотых кольца и новые дорогие швейцарские часы, позволили быстро установить его личность. Это был Генрих Бик, коммерческий директор торгового кооператива Рорсен.

Обнаружив на убитом ценные вещи, полиция исключила убийство с целью ограбления.

Оперативный розыск установил, что 19 декабря 1956 года после заседания в Гронау Бик отправился на своем "Фольксвагене" в Ганновер. Поездка эта была данью его многолетней привычки, о которой упоминали многие свидетели. Бик любил навещать известных "дам", чье ремесло переживает иногда обусловленный сезоном застой, но в общем не подвержено серьезным кризисам.

Чрезвычайно важной для следствия оказалась находка старшего лесника Веннигсерского леса. 23 декабря в сосновом заповеднике между Мариензе и Айльвезе он натолкнулся на "Фольксваген" Бика. Многочисленные и обильные пятна крови на сиденьях свидетельствовали о, том, что убийство произошло именно здесь. В машине в беспорядке валялись различные бумаги, записная книжка с адресами женщин, шляпа и фотографии - одна, женская, - разорванная. На заднем зеркале криминалисты обнаружили отпечаток пальца, а на коврике - след каблука. Однако наибольший интерес вызвал найденный на обивке заднего сиденья женский волос, высветленный перекисью водорода. В десяти метрах от "Фольксвагена" валялись пиджак и пальто Бика. Все вещи убитого были целы: от 200 марок до таких мелочей, как авторучка.

Стало очевидным, что в момент выстрела Бик сидел за рулем, а нападавший находился на сиденье рядом. Он же перетащил потом убитого на заднее сиденье.

Большое количество выстрелов и разорванная женская фотография позволили комиссии по расследованию убийств предположить, что преступник действовал в состоянии аффекта - из ревности или из мести. Казалось, что светлый женский волос указывал направление поиска. И поскольку в убийстве могла быть замешана одна из многочисленных дам, значившихся в записной книжке Бика, их всех допросили, проверили алиби каждой. Так появилась кандидатура, приковавшая к себе особое внимание следователей. Маргот Вихерт, чье имя было подчеркнуто в списке Бика, - блондинка, высветлявшая волосы перекисью водорода. Настораживало и то, что, вопреки истине, она отрицала свое знакомство с Биком. М. Вихерт арестовали.

Движимые стойким предубеждением, сотрудники уголовной полиции упорно следовали своей версии. При этом они совершенно упускали из виду, что обычно дамы полусвета становятся жертвами своих партнеров, а отнюдь не убийцами. Арестованная защищалась, парируя все вопросы на чистейшем жаргоне ганноверских проституток.

Целиком сконцентрировавшись на версии "Вихерт", уголовная полиция продолжала наступать. И, казалось, уже не имели значения 955 разъяснительных ссылок, прилагавшихся к делу об убийстве Бика. А ведь "только" 239 из них определялись как главные улики. Была прекращена и "работа со списком": 146 мужчин и 63 женщины остались вне внимания полиции. Да и зачем их было проверять? Ведь комиссия по расследованию убийств уже определила виновника - блондинку Маргот. Вероятно, это мнение существовало бы еще долгое время, но событие 17 января 1957 года поставило гипотезу об убийстве из ревности или мести под сомнение.

В этот день в карьере под Целле был найден "Опель рекорд RS-D 536". Его вид, так же как и состояние "Фольксвагена" Бика, не вызывал сомнений: автомобиль стал местом совершения тяжкого преступления. Об этом свидетельствовали серьезные повреждения, многочисленные пятна крови и следы мозгового вещества, разбитое боковое стекло у кресла водителя, четыре волоса на потолке кузова, след ботинка в 23,5 см на радиаторе, окурок сигареты, измазанный губной помадой.

Разбросанные вокруг машины и плавающие в воде бумаги позволили установить: автомобиль принадлежит некоему Гейнцу Энгелю. Однако сам он найден не был.

Несмотря на то, что это дело входило в компетенцию Целльской комиссии по расследованию убийств, ганноверские полицейские договорились со своими коллегами о тесном сотрудничестве. Во главу угла поставили розыск владельца "Опеля". Гейнц Энгель, представитель фирмы по изготовлению буровых инструментов, 15 января наносил визиты многочисленным клиентам в Ганновере. А вечером его видели в кафе на площади Штайнторплац, где он пытался познакомиться с молоденькой девушкой, сидевшей за соседним столиком. Заметили также, что они вместе вышли из кафе. С тех пор Энгель как в воду канул.

Тщетно прочесывали Гамбюренский карьер полицейские отряды с собаками. Уголовная полиция Целле так и не выплатила вознаграждение - 5 тысяч марок. Кстати, 2 тысячи из них пред назначались тому, кто обнаружит тело Энгеля.

29 января в Бокемском лесу у Мюллингена сельскохозяйственный рабочий нашел водительские права исчезнувшего. Полиция заподозрила, что документы подброшены: слишком явно бросалось в глаза место находки - оживленное районное шоссе. Видимо, кто-то пытался ввести розыск в заблуждение.

18 километров, разделявшие места обнаружения "Опеля" и водительских прав, были тщательно и безрезультатно прочесаны полицией. Энгеля не было.

Шли недели, месяцы, но следствие не сдвигалось с мертвой точки. И тогда в Ганновере и Целле решили мобилизовать тайных агентов. А так как не только Бик, но и Энгель был частым гостем ганноверских проституток, то комиссия возобновила розыск среди публичных женщин и сутенеров.

Несмотря на такое положение дел следователи отмахнулись от информации одного из своих осведомителей. Речь шла о неком Герхарде Поппе по прозвищу "Револьвер-Эдэ"^* и его возлюбленной Инге Мархловиц. Попп был хорошо известен полиции. Бывший кочегар и запасной машинист, он вместе с отцом Инге Мархловиц входил после войны в банду, грабившую поезда в округе погрузочной станции Леттер вблизи Ганновера. В 1947-1948 годах там почти ежедневно курсировали товарные поезда британских и американских оккупационных войск. 27-летний Попп, обладая незаурядным мужеством и ловкостью, успешно справлялся со своим опасным ремеслом. Практически на глазах вооруженной охраны он мог вскочить в мчавшийся поезд и на полном ходу спрыгнуть, быстро сорвать пломбы и выбросить товар в заранее намеченном месте. Поэтому из простой пешки, которую поначалу всего лишь терпели, он вскоре сумел стать главарем банды. Среди грабителей поездов царила жестокая конкуренция. Кроме молодчиков Поппа, еще добрых полдюжины банд грабителей хозяйничали в округе Леттер. По официальным данным, а 1948 году только на территории Ганноверского управления государственной железной дороги каждый месяц совершалось 4 тысячи ограблений поездов. И значительная их часть приходилась на долю банды Поппа.

^* (Нарицательное имя для мелких преступников. - Прим. перев.)

Оккупационные власти, не желая больше позволять себя обкрадывать так нагло, передали вновь созданной немецкой железнодорожной полиции свои полномочия вместе со строгими указаниями вплоть до приказа "стрелять". Это подействовало. Ограблений становилось все меньше, многие банды попали за решетку. Распалась и группа Поппа. Сам он был задержан в ноябре 1948 года и предстал перед британским военным судом. Поскольку не удалось доказать, что Попп руководил бандой и принимал участие в грабежах, его приговорили лишь к одному году тюрьмы за владение собственностью союзников.

До ареста Попп иногда жил в семье Мархловиц. Инге, тогда еще маленькая девочка, играла с его сыном, который был старше ее на год.

После освобождения Попп вернулся в старое окружение и, конечно, в семью Мархловиц. Теперь его специальностью стали взломы и кража цветных металлов. Краденое сбывалось старьевщикам. Так продолжалось до начала 1952 года, когда полиция не только задержала Поппа, но и смогла доказать наличие у него краденого на сумму 45 тысяч марок. Земельный суд Ганновера приговорил его к трем годам тюремного заключения.

Отбывая наказание, Попп познакомился с неким Эвальдом Мельцером. Фигура эта весьма примечательна. Список судимостей Мельцера был начат еще в 1932 году. Бывший парикмахер, позднее представитель фирмы, поставляющей пряности для колбасных изделий, а затем торговец, открывший свое дело, Мельцер, преследуя корыстные цели, умудрялся поддерживать добрые, отношения и с полицией, и с преступным миром: у воров он скупал краденое, полиции время от времени давал ценную информацию.

7 июля 1953 года Попп бежал из тюрьмы и нашел убежище у своего товарища по камере: в захолустье, в пригороде Ганновера. Лишь два года спустя, в мае 1955 года, беглеца поймали и вновь осудили за кражи. Однако очередной побег не заставил себя ждать: 25 мая 1956 года Попп вернулся к Мельцеру. Умело сфабрикованное удостоверение личности с фотографией Поппа, но на другую фамилию, позволило ему безбоязненно проходить все полицейские проверки. Как и раньше он бесплатно работал на Мельцера, оплачивая тем самым его гостеприимство.

28 апреля 1957 года полицейский патруль в Ганновере вновь арестовывает Поппа. Кроме того, один из сотрудников опознает в нем преступника, на которого объявлен розыск. Поэтому Попп и не пытался скрыть свою личность. Отобранный у него при задержании пистолет, показался полиции до такой степени примитивным, что они сочли его самоделкой и даже не отправили на экспертизу. Поппа допросили, составили официальный отчет о побеге и препроводили в тюрьму.

К тому времени, когда комиссия по расследованию убийств получила сведения от своего тайного агента о Поппе, он давно уже сидел за решеткой. Информацией никто не заинтересовался. Сотрудники уголовной полиции не обратили внимания на то, что с мая 1956 года по апрель 1957 года Попп находился на свободе. А ведь именно в этот период был убит Бик и исчез Энгель. Даже известное всему преступному миру, а значит и осведомителям, обстоятельство, что Попп всегда носит с собой оружие, не вызвало у полиции подозрений. Аналогичную позицию занял и отдел по борьбе с грабежами. Там тоже ничего не хотели знать о Поппе, несмотря на утверждения тайного агента, что именно этот человек вместе с Инге Мархловиц совершил налет в Мисбурге. По этому делу у уголовной полиции уже имелся сознавшийся виновник преступления. Зачем же искать другого?

5 сентября было неожиданно найдено тело пропавшего Гейнца Энгеля. На него натолкнулся пасечник, бродивший в поисках новых мест для своих пчел, на поле, в 20 километрах от канавы, где обнаружили "Опель". Тело почти превратилось в скелет. Так же как и Бик, Энгель был застрелен из пистолета - 9 мм калибра. И хотя нельзя было определенно утверждать, что оба убийства совершены из одного и того же оружия, многое наводило на мысль о действиях одного преступника. Идеально совпадали не только вид оружия, но и все обстоятельства убийств. В частности, у Энгеля, как и у Бика, были отобраны лишь наличные деньги (примерно 400 марок), а ценные вещи (массивные золотые запонки) оставлены.

Очевидная взаимосвязь обоих преступлений побудила ганноверских полицейских заняться делом Энгеля наравне со следователями из Целле.

Нижнесаксонская уголовная полиция, а особенно ее земельное ведомство, всегда считались образцом организации уголовного сыска в ФРГ. Один западногерманский полицейский эксперт написал: "Она построена так, как специалисты уголовного розыска могут только мечтать. Ее структура монолитна". Несмотря на это, процент раскрытых преступлений в Нижней Саксонии самый низкий в ФРГ. Не слишком умело это ведомство действовало и расследуя убийства Бика и Энгеля, Мисбургский налет.

17 октября 1957 года уголовная полиция получила сообщение от одного маляра. Его сын слышал о том, что Герхард Попп и Инге Мархловиц - убийцы. Более точных сведений добиться не удалось. Однако взятый под стражу еще несколько недель назад полицейский агент Эрих Пферзих не только дал уголовной полиции аналогичные сведения, но и указал на торговца пряностями Мельцера как на сообщника. А вскоре и сам Мельцер попытался связаться через адвоката с прокурором, ведущим дела по убийствам. Его интересовало, стоит ли овчинка выделки: сможет ли он, оказав помощь следствию, не только избежать тюрьмы, но и получить назначенное вознаграждение. Только после этого уголовная полиция обратилась к версии "Попп".

По прошествии нескольких недель выяснили, что Попп не только страстный любитель оружия, но и сам мастерит его, причем отдает явное предпочтение пистолетам калибра 9 мм, не выбрасывающим патронные гильзы. И еще одно обстоятельство давало, пищу для размышлений. При кражах и взломах Попп забирал только наличные деньги или мелочи. А ценные вещи, которые можно легко идентифицировать, не брал никогда.

Поппа допросили, но безрезультатно. Вызванная уголовной полицией Инге Мархловиц также попыталась отвести от себя все подозрения. По ее словам, она и не знала, что Попп бежал из заключения. А вот допрос Эвальда Мельцера убедил следователей, что тот действительно кое-что знает об убийстве Бика и Энгеля. На Мельцера нажали и он признался, что знает, где был спрятан пистолет Поппа. Оружие изъяли и отослали на экспертизу в Федеральное ведомство уголовной полиции. Оно стало первой важной уликой против Поппа. Эксперты, установили: в супругов Вихман стреляли из этого пистолета. Были получены и сведения о соучастии Инге Мархловиц в обоих преступлениях. В частности, официантка опознала в ней ту самую девушку, с которой Энгель познакомился 15 января в кафе на площади Штайнторплац.

Ганноверскую комиссию по расследованию убийств больше ничего не сдерживало. Связавшись с Пферзихом, работники розыска принудили его невесту, Урсулу Кох, стать их осведомителем. В это время молодая женщина, так же как и Инге Мархловиц, ждала ребенка. Кох познакомилась с подружкой Поппа. Они попали в один родильный дом. И Кох преуспела в том, в чем неоднократно терпели поражение полицейские. Две молодые матери часто разговаривали о печальном положении и судьбе своих отпрысков: отцы их - в тюрьме. Кто первый высказал внезапно пришедшую на ум мысль о самоубийстве? Инге Мархловиц, воспринимавшая ее вполне серьезно, или Урсула Кох, вовсе не намеревавшаяся уходить из жизни? Впоследствии, когда уголовную полицию обвинили в том, что она сама инспирировала эту ситуацию, обвинение было с возмущением опровергнуто ее руководством.

Во всяком случае Инге Мархловиц, выпив несколько рюмок спиртного и большую дозу снотворного, призналась своей подруге в убийстве Бика и Энгеля. Бесспорно и то, что именно сотрудники уголовной полиции вовремя предотвратили самоубийство. Они как будто стояли наготове за дверью.

Итак, 3 марта 1958 года, спустя пять месяцев после доноса маляра на Поппа, Инге Мархловиц задержали. Она держалась очень твердо и лишь десять дней спустя, после интенсивных, длившихся часами допросов, призналась, в якобы единоличном совершении обоих убийств. Вот как поэтически описал это событие в 1961 году советник уголовной полиции Реберг: "Бесконечно медленно потекли слезы из ее глаз, она не сопротивлялась охватившему ее чувству..." Мархловиц все еще любила Поппа и любой ценой пыталась покрыть его, плетя небылицы. И позже, когда уголовная полиция пыталась доказать ей на следственном эксперименте соучастие Поппа, она упорно отстаивала свою версию.

Реконструкция обстоятельств убийства должна была показать неспособность Инге Мархловиц осуществить весь процесс преступления вплоть до транспортировки трупов в одиночку. Однако замысел полиции полностью провалился. Инге наглядно продемонстрировала, что все совершенное было в ее силах. И лишь в единственном пункте ее версия противоречила объективным данным. Следы пуль на трупе не могли возникнуть после выстрела из того положения пистолета, в котором его держала Инге, собираясь нажать на спусковой крючок. С помощью следственного эксперимента был установлен один непреложный факт: Мархловиц присутствовала при совершении преступления и участвовала в нем. Но как добиться от девушки полной правды? Инге строго следовала урокам, преподанным ей Поппом в конце 1950 года, когда "большой дядя Герхард" вернулся из тюрьмы в семью Мархловиц. Он так нравился ей - славной девчушке с круглыми ямочками на щеках.

Как позже выразился один психиатр, Попп стал для Инге своего рода "мефистофельской фигурой отца". Девочка старалась подражать Поппу, даже сдавала ему "экзамены на мужество".

И это продолжалось годами. Прожженный мошенник по всем правилам своего ремесла методично воспитывал из милого дружелюбного ребенка преступника. Он ковал в Инге твердость духа и обучал ее вещам, не предусмотренным никакими школьными программами: искусно открывать чужие замки, лгать и стрелять.

В июле 1956 года, в возрасте 16 лет, Инге Мархловиц выдержала экзамен на звание сообщника Поппа. В этот день она впервые сопровождала его на "дело": ограбление последнего места работы Инге - ресторанчика в Штайнхуде. Кроме них в краже собиралась принять участие одна супружеская пара. Но замысел был раскрыт, их заметили, пришлось бежать. Супруги исчезли, вовсе не беспокоясь о Поппе. Инге же ждала его, пока он пятясь отступал к садовой калитке, держа под прицелом людей, помешавших предприятию. Именно она помешала задержать Поппа, без промедления придя на помощь, когда он, споткнувшись, упал в яму.

Попп, покоренный такой самоотверженностью и присутствием духа, "отблагодарил" Инге - она стала его главным сообщником и возлюбленной. Попп считал, что женщина - идеальный вариант сообщника. Ей не составит труда превратиться в мужчину "для дела", а затем быстро вернуться к прежнему облику. Расчет прост: полиция будет разыскивать двух мужчин и не обратит внимания на влюбленную парочку. В Мисбурге его прогноз оправдался. Поппа привлекало еще одно обстоятельство. Поскольку Инге Мархловиц была очень юна, то подлежала наказанию по закону для несовершеннолетних правонарушителей. В случае необходимости девушка могла спокойно взять всю вину на себя, не боясь получить наказание как "особо опасный рецидивист". Попп, как уже говорилось, был опытным преступником и рассуждал рационально. Учел он и привлекательность и молодость Инге: на нее как на приманку сразу клюнули Бик и Энгель.

На площади Штайнторплац в обоих случаях Инге предлагала своим кавалерам любовь в автомобиле. Попп, загримированный женщиной с легкой руки бывшего парикмахера Мельцера, постоянно находился поблизости и исполнял партию "подруги". Разумеется, сначала следовало отвезти домой "приятельницу". Ни Бик, ни Энгель не чуяли подвоха. Они не возражали, когда некрасивая, с худыми ногами, угрюмая женщина занимала место рядом с ними. Тем более, что Инге в это время, сидя сзади, шептала водителю нежные слова. Каждый раз она направляла автомобиль в глухое, пустынное место. Попп стрелял, как только машина останавливалась.

Сразу же после убийства Энгеля на дороге появился велосипедист. Инге вышла и хладнокровно отвлекла его внимание от машины с убийцей. На свою долю, полученную за участие в "деле", она купила рождественские подарки: шесть рюмок для матери, коньки для брата и пальто себе.

Только после серии ежедневных интенсивных допросов, когда Попп, тронутый ее верностью, позволил сказать правду, девушка заговорила.

Инге Мархловиц полностью созналась в своей вине. Попп подтвердил ее признание по всем пунктам. Он разрешил и загадку оружия, из которого были убиты Бик и Энгель: это был один и тот же револьвер, реконструированный перед вторым преступлением. При внезапном аресте Поппа это оружие находилось при нем, но его должным образом не исследовали.

На допросах выяснилось еще одно обстоятельство: Попп и его сообщница намеревались совершить третье убийство - в Брауншвейге. Оно замысливалось как отвлекающий маневр. Поппа настораживали слишком настойчивые поиски полиции поблизости от его убежища. Однако третье преступление не состоялось. Инге Мархловиц, подцепив кавалера с набитым кошельком, в последнюю минуту потеряла мужество.

Много недель пресса ФРГ писала об этой паре. Суд присяжных проходил в Ганновере в январе 1959 года. Герхард Попп был приговорен к пожизненному тюремному заключению за совершение двух убийств по совокупности с тяжкими ограблениями. Инге Мархловиц за соучастие в преступлениях получила семь лет тюремного заключения в Вехте как несовершеннолетняя. Позже ей сократили срок за хорошее поведение. В тюрьме она получила профессию. А после освобождения Инге разрешили изменить фамилию и уехать. Сейчас живет она со своим сыном Герхардом где-то в ФРГ. О ее прошлом никто ничего не знает.

Эвальд Мельцер был приговорен к 4,5 годам тюрьмы за пособничество. Он не только предоставлял Поппу убежище, но и активно способствовал преступлениям. В частности, гримировал Поппа, подбросил водительские права Энгеля в Бокемском лесу.

Преступления, возмутившие покой жителей Ганновера, были в конце концов раскрыты, виновники осуждены. Однако уверенность в безупречности методов нижнесаксонской уголовной полиции и ее способностях была поколеблена.